Элла Брукс, архивистка из Провиденса, натыкается в подвале городской библиотеки на пачку писем 1921 года, адресованных её прабабушке Лидии. Конверты пахнут плесенью и лавандовым маслом, в одном — фото мужчины в котелке с надписью *"Он придет за долгом"*. Бабушка Марго, разбирая старые вещи на чердаке, хрипит: *"Ты развязала то, что я 60 лет прятала"*, и показывает Элле
Джек, плотник из Чикаго с татуировкой гаечного ключа на запястье, натыкается на рыжего пса возле полуразобранной виллы в пригороде Милана. Собака, позже названная Бруно, жует обрывок изоляционной ленты у треснувшего бетонного блока. "Ты хоть гвозди гнуть умеешь, или только ботинки портить?" — бормочет Джек, доставая смятый коржик из кармана рюкзака. Утром пес уже тащит брошенную кем-то
В Пекине Сяо Вэй, худой парень в потёртой кожаной куртке, торгует контрафактными зарядками на рынке у станции Лизхимен. Рядом воняет жареной лапшой, а его соседка-продавщица Мэйлин, с тату дракона на шее, постоянно поправляет пластиковые веера с Человеком-пауком. «Вчера опять полицейские приходили, — бормочет Сяо Вэй, разглядывая треснувший экран своего Xiaomi. — Надо бы перебраться к Чжану на
Рэнди Рот, пятнадцати лет, переезжает с отцом-алкоголиком в домик на окраине Брекенвилля, штат Орегон. В подвале она находит коробку с письмами покойной матери, подписанные «Розалинда», и потёртую карту кладбища с крестом в секторе 12. На уроках в местной школе одноклассник в рваных кедах бросает: «Твоя мамка сгорела, как ведьма?» Рэнди вцепляется в парту, оставляя царапины ногтями. Ночью она
Лиам Картер, 27 лет, каждое утро протирает пыль с ветхих фолиантов в городской библиотеке Портсмута. По вечерам он подключает самодельный дешифратор к розетке за третьим стеллажом — между томами по квантовой физике и сборником викторианских гравюр. Сестра Эмили, заставшая его в 3:00 за взломом серверов мэрии, бросает вполголоса: *«Опять твой «книжный клуб»? Мама звонила — спрашивала, почему ты не
Элен Моро, студентка-историк из Лиона, разбирает архив деда после его смерти и находит коробку с фотографиями 1940-х: на одной — женщина в платье с серебряной брошкой стоит у полуразрушенного здания в Марселе. На обороте надпись: *"Жанна, 23 декабря 1943. Они знают"*. В тот же день в её квартиру на улице Сен-Жюст ломится мужчина в потёртом кожаном пальто: *"Ваш дед обещал кое-что
Кайл, 27 лет, вкалывает в полуразвалившейся автомастерской на окраине Брукхейвена. Каждое утро он забирается под ржавый капот «Шевроле-87», пока его напарник Тревор ворчит: «Опять клиент жалуется, что стучит подвеска. Ты там болты не забыл затянуть?» По вечерам Кайл тайком копается в старом ноутбуке с треснувшим экраном — скачивает файлы с зашифрованного форума. На кухне общежития, где вечно
Люси, помощница управляющего, каждое утро начинает с проверки запасов на кухне: считает банки с клюквенным соусом, перебирает мешки с орехами. На чердаке, куда она залезла за старыми украшениями, нашла потрепанный дневник 1948 года с записями некой Элинор. «*Ты уверена, что не перепутала даты?*» — спрашивает Джек, местный электрик, чиня гирлянды на лестнице. Он вечно в пыли, с отверткой в кармане
Элоиза Дюваль, владелица сети виноделен, каждое утро начинала с проверки биржевых сводок, оставляя пятно от эспрессо на шелковом халате. Анри Лефевр, её дворецкий с 15-летним стажем, аккуратно поправлял газету *Le Monde* на серебряном подносе, отмечая, что она снова забыла про встречу с аудиторами. «Вы перенесли ужин с господином Марсо на четверг, — напомнил он, протирая очки льняным платком. — И
Джейк, в потёртой кепке с логотипом старой пиццерии, каждое утро прокручивает один маршрут: от авторемонтной мастерской отца до школы через парк с треснувшими качелями. В кафе *Gridlock* он забирает чёрный кофе для тренера Рикерта, который сидит за угловым столом, разбирая результаты забегов. «Ты снова на 15 секунд отстал от своего же времени, — бросает Рикерт, не поднимая глаз. — Перестань
В Берлине, в районе Кройцберг, студент-архитектор Йонас замечает трещины на стене своей съемной квартиры, пока варит кофе в турке. Его соседка Лена, подрабатывающая официанткой в кафе *Kiezrost*, приносит ему чекушку яблочного шнапса: «Твой чертеж на столе промок — окно опять протекает». За стеной гремит техно из бара, где владелец-ветеран Фальк чинит гитару, вспоминая, как в 90-х играл с
Лиам, бармен из Торонто, застрял в лифте старого отеля «Серебряный клен» с Эмили, архитектором, которая пыталась вернуть билеты на поезд до Монреаля. Вместо извинений он протянул ей термос с глинтвейном: «Пару гвоздик переборщил, но согреет». На третьем этаже гас свет, а из динамиков громкоговорителя доносился хриплый голос администратора: «Ремонт — час, может, три… Кто ж знал, что метель оборвет