Ольга, 34 года, из Читы, приезжает в Москву по звонку тети Галины — владелицы трехкомнатной квартиры на Остоженке. В рваной сумке у нее банка брусничного варенья для родственницы, купленные в долг билеты на плацкарт и потрепанная книжка Чехова. Галина, в шелковом халате и с телефоном у уха, встречает ее в прихожей: *«Сапоги тут не оставляй — ковер испортишь. Иди через черный ход, там ящик для
Лейла, 17 лет, копается в старом сундуке на чердаке дома в Ускюдаре. Под стопкой выцветших фотографий с видами Босфора находит дневник матери, Зейнеп, с пометкой *"Если прочтешь это, я уже не смогу вернуться"*. На кухне бабушка Халиме, помешивая *менемен* на сковороде, бросает через плечо: *"Не трогай вещи, которые не твои"*. Но Лейла уже вчитывается в строки о подпольных
Элиас, худощавый парень в потёртой кожаной куртке, копался в ящиках на блошином рынке у форта Сант-Эльмо. На дне коробки с разбитыми часами он нашёл медальон с выгравированным кораблём и надписью *«L-Imramma»*. «Смотри, Марика, — ткнул он подругу локтем, — как будто из школьного учебника про рыцарей». Девушка, перебирающая винтажные открытки, фыркнула: «Опять твои конспирологии. Папа говорил,
Камилла, парижский графический дизайнер, приезжает в деревушку Сен-Мало после смерти тети Мари, оставившей ей полуразрушенный дом с зелеными ставнями. В первый же день протекающая крыша затапливает кухню, а Луи, рыбак в резиновых сапогах и потрепанном свитере, появляется с лестницей: «Держи ведро. Или в столице дожди через окно сливают?» Пока он латает дыру жестью, Камилла разбирает коробки с
Людовик, с лицом, застывшим как мраморная маска, рылся в бумагах кабинета, где пахло воском и старым вином. Его брат Филипп, в бархатном камзоле с выцветшими золотыми лентами, пинал сапогом опилки на полу конюшни, слушая, как фрейлина Анна перешептывается с камеристкой о «ночных визитах герцога Орлеанского в предместье Сен-Жермен». «Ты опять сливаешь вино в горшки с розами?» — бросил Людовик
Лэй Чэн, 28 лет, отрабатывает удары в полуразрушенном зале на третьем этаже здания в Монгкоке. В углу валяется проржавевшая гантель, которую он подобрал у мусорных баков за пекарней на Тунчхой-стрит. Мэй Лин, 19, приносит ему бутылки с холодным чаем «Ван Лао Цзи»: «Держи, пока не нагрелся. Опять ночью не спал?» Лэй вытирает лоб полотенцем с выцветшим логотипом закрывшегося фитнес-клуба: «Твои
Джейк Мерсер, 17 лет, рыбачил у старого бетонного моста через реку Саттер, когда зацепил сетью ржавый сейф. Его сестра Лила, в рваных кедах и с сигаретой за ухом, рассмеялась: «Держу пари, там труп какого-нибудь наркобарона». Внутри нашли пачку писем 90-х, фотографию женщины в платье с георгинами и ключ от заброшенной лодочной станции. Пока они спорили, идти ли к шерифу, бармен Карлос из «Речного
Стюарт, Кевин и Боб копошились в подземной лаборатории под заброшенным супермаркетом в Огайо. Утром они попытались сделать завтрак для хозяина, но взорвали микроволновку, оставив на стенах следы клубничного джема. "Тост! Тост гореть!" — завопил Боб, указывая на дымящийся аппарат. Вместо извинений Стюарт стащил старую газонокосилку из гаража соседа-пенсионера, но врезался в почтовый ящик
В Линнвуде, штат Вашингтон, 18-летняя Мэри Адлер в рваной футболке и спортивных штанах подаёт заявление об изнасиловании. Полицейский в потертой форме записывает её показания в блокнот с облезлой обложкой: «Он завязал мне глаза чёрным шарфом из синтетики, пахло бензином». Через неделю детектив Паркер тычет пальцем в разорванную занавеску в её квартире: «Ты уверена, что не выдумала это, Мэри?» Её
В форте Редстоун, Аризона, 1878 год. Элайза Карвер, 27 лет, в потертых кожаных сапогах, роется в ящике с ржавыми гвоздями и пустыми бутылками из-под виски. Её младший брат Джексон, 19, щурится на обгоревшее письмо с пятнами алкоголя: *"Коли найдете — стреляйте первыми. Тут не люди, а тени"*. Он бросает окурок в жестяное ведро: "Папка явно спятил, прежде чем исчез. Ищем серебро или
Лена, медсестра с пересменочными синяками под глазами, каждое утро провожает дочь Софи в школу у бассейна на Kottbusser Damm. Там же тренируется её брат Марко — пловец-неудачник, вечно одалживающий у сестры деньги на абонемент. «Слышь, клубника подорожала, — бросает он Лене, разглядывая ценник в раздевалке, — тебе в супермаркете скидки не светят». В подсобке тренер Томас прячет за пачкой хлора
Лия, в фартуке с пятнами от эспрессо, роняет поднос с чашками посреди кафе *Morning Brew*. «Чёрт, третий раз за неделю», — бормочет она, вытирая лоб рукой. Джейк, застрявший за угловым столиком с гитарным чехлом, встаёт помочь: «Твой начальник опять наорал из-за разбитой кружки?». В гараже за автосервисом Карлоса, где пахнет машинным маслом и старыми пиццевыми коробками, он пытается репетировать