Кайа, пятнадцатилетняя дочь рыбака, каждое утро чистит селедку на кухне с видом на замерзший фьорд. Ее старший брат Эйнар пропадает в гараже, пытаясь починить снегоход с помощью ремней от старой стиральной машины. В пятницу, после школы, Кайа находит в почтовом ящике конверт без марки – внутри фотография ее матери, погибшей пять лет назад, стоящей у каменного круга в лесу за маяком. «Ты что,
Нэнси, 27 лет, в рваной рясе с карманами, набитыми ключами от подвалов аббатства Св. Агаты в Луизиане, нашла в винном погребе ящик с письмами 1943 года. На конвертах — печать местного сахарного завода, закрытого после пожара. "Сестра Марта пишет, что дети с фабричных общежитий исчезали по четвергам, — бормотала она, перебирая пожелтевшие листы, — а настоятельница велела молиться и
Лиам Картер, 23 года, три года ремонтирует конвейеры на рыбном заводе в Портсмуте. Руки в порезах от чешуи, запах скумбрии въелся в кожу. После смены его ждет Элайджа, друг детства, в ржавом пикапе у завода: «Ты вообще живой? Или уже стал консервой?» Тайком от сестры-медсестры Лиам пробирается в подпольный клуб в старом доке: бетонные стены, неон, толпа с пивными банками. Бои без правил —
Молли Макги, рыжая тринадцатилетняя девочка в полосатой кофте, постоянно влипает в истории. Например, когда пыталась спасти бездомного котёнка за заброшенной аптекой на Персиковой улице, случайно разбила старинный фонарь — оттуда вырвался Скретч, ворчливый призрак в потрёпанном викторианском костюме. «Ты испортила мой вечный сон в этой жестяной банке!» — шипел он, пролетая сквозь стену школьного
Джозеф Картер, бывший священник с татуировкой распятия на шее, работает мусорщиком в Бруклине. По вечерам он заходит в бар *«Красный Ключ»*, где пьёт виски со льдом и перебирает старые фотографии — на одной его дочь в розовом платье смеётся на качелях. Там же встречает Лилию Марс, девушку в кожаной куртке с ножом за поясом. «Ты всё ещё ищешь того, кто сжёг церковь в ’98?» — бросает она,
В дождливом пригороде Бирмингема Лена Картер, бывшая медсестра с зависимостью от кодеина, получает письмо от румынского нотариуса. Её покойный отец, Артём Брашов, оставил ей полуразрушенный мотель у подножия Карпат. В багажнике такси «Dacia» 90-х она везёт коробку с фотографиями матери-цыганки и серебряный портсигар с инициалами «А.Б.». Водитель Виктор, в рваной кепке, сплёвывает в открытое окно:
В студии на окраине Лос-Анджелеса Джастин в чёрной толстовке с капюшоном спорит с гитаристом Дэном о темпе в «Hold On». «Слишком медленно, будто мы на похоронах», — бормочет он, перебирая струны акустики. Рядом Скутер, менеджер, листает расписание на iPad, напоминая о съёмках для Instagram Stories в перерыве. Хейли в розовых легинсах заказывает смузи через приложение, крича из кухни: «Киви или
В центре — Сергей, бывший водитель маршрутки, и Анна, медсестра из горбольницы. Они случайно натыкаются на чемодан с деньгами в разгромленном ларьке на рынке «Северный». Сергей, затягивая «Приму», предлагает скрыться в пригороде: *«У соседа дача пустует — там и решим»*. Анна молча кивает, поправляя потертый платок на голове. По пути заезжают в заброшенную автомастерскую за инструментами — пахнет
Лютер просыпается в однокомнатной квартире на улице Монторгейль — запах сырости из вентиляции, треснувший стакан на подоконнике. На кухне он наливает остывший кофе из жестяной турки, параллельно листая записи в блокноте: *«12:45 — встреча у фонтана Сен-Мишель, мужчина в сером пальто, левая рука в гипсе»*. По пути на метро замечает подростка, рисующего граффити с крылатым черепом — тот бросает
Эмили Харт, молодая психиатр в сером костюме с потёртыми локтями, каждое утро проходит мимо коридоров клиники «Уолдрон» в Бруклине. Запах формалина смешивается с ароматом старого дерева от книжных полок в её кабинете. Её наставник, Джейкоб Райс, вводит пациентке Саре Лэндерс дозу лоразепама, говоря: «Мы не лечим страх, мы его выжигаем». Эмили замечает, как Сара, обычно молчаливая, начинает
Гиорги, грузинский таксист из Тбилиси, находит в багажнике разбитой «Лады» конверт с фотографией девушки, похожей на его покойную сестру. На обороте — координаты заброшенной угольной шахты под Сочи. Он звонит Лике, официантке из кафе «Сулугани», которая неделю назад просила его «прокатить без свидетелей»: *«Ты знала, что там были детские ботинки? Коричневые, с оторванными пряжками»*. Лика молчит,
Эмир, худощавый парень в потёртой кожаной куртке, каждое утро заезжает за Лейлой на синем джипе 1987 года. Они едут через узкие улочки Бешикташа к старому дому её покойной бабушки, где под слоем пыли в дубовом комоде нашли пачку писем на османском. «*Şu dolabı tamamen boşaltmalıyız,* — бормочет Лейла, протирая лоб тыльной стороной ладони. — *Bak, burada bir harita var!*» В углу чердака она