Джейкоб, автомеханик из Спрингфилда, находит на спине шрам в форме спирали после того, как неделю мучился от лихорадки. Его питбуль Брут рычит на пустой гараж по ночам, а соседка Лина замечает, что в её библиотеке исчезли все газеты за 1983 год. «Твоя рука… Она всегда так дрожала?» — спрашивает доктор Эриксен, вписывая в карту неразборчивые символы. В старом ящике отца Джейкоб обнаруживает фото:
В прибрежном городке Лидо-дель-Монте Элена Риччи, 32 года, возвращается после смерти матери, чтобы разобрать её дом. В старом сундуке под лестницей она находит пачку писем 1991 года, адресованных некой Клаудии Сорренти. Сосед-рыбак Марко Бьянки, с которым Элена пересекается у ларька с газетами, пытается отговорить её: «Твоя мать тридцать лет никому не открывала дверь. Может, зря?» Вечером,
Мартин, инженер таллиннского водоканала, находит в подвале дома на улице Пикк треснувшую трубу с неизвестным голубым осадком. Через день у него начинается кашель с кровью. В хельсинкской больнице врач Лина замечает трёх пациентов с одинаковыми серыми пятнами на ладонях — все они работали на стройке метро у станции «Камппи». «Это не аллергия», — бормочет она, разглядывая рентгеновские снимки. В
Элла Морган, владелица крошечной кондитерской в Бронксе, каждое утро начинала с проверки температуры в шоколадном цеху. Ее рыжие волосы были стянуты под сеткой, а на фартуке оставались следы от карамели. Через дорогу, в стеклянной башне офиса «Vantage Holdings», Маркус Рид, сын CEO компании, готовил презентацию о выкупе ее здания под элитный коворкинг. Их первая встреча произошла у мусорных
Лука, бывший танцор из Турина, переезжает с подругой Софией в Монреаль после провального выступления, закончившегося разрывом связок. Он устраивается в автомастерскую на окраине города, где проводит дни, пачкая руки в машинном масле и слушая шутки коллеги Карло о «балете гаечных ключей». София, отрабатывая смены в кафе *La Brume*, находит в подвале их съемной квартиры коробку с письмами 70-х на
Кайла, дочь кузнеца из деревни Брекенридж, находит в развалинах старого маяка потёртый дневник с картой. «Ты уверена, что это здесь?» — Джесс, её младший брат, тычет пальцем в пятно вина на пергаменте. Ночью они копают под дубом у реки, вытаскивают медный амулет с трещиной. Утром в деревню врываются стражники в чёрных плащах: ищут артефакты по приказу лорда Вейла. Кайла прячет амулет под
Лео Карвер, старший сын, копался в пыльном подвале семейного поместья в долине Напа, когда нашел коробку с перепиской отца 90-х. Письма адресованы некоему Эдгару Роузу из Лас-Вегаса. "Ты думал, сожгу это, как договорились?" — строчки дрожали в свете фонарика. На кухне его сестра Клара, разбив бокал дешевого шардоне, спорила с матерью: "Папа не просто так летал в Неваду каждые три
Молодая работница Миа каждое утро протирает стойку регистрации в полупустом отеле на окраине Хило, поправляя гирлянду с потрескавшимися ракушками. Её друг Кай, вечно в мокром гидрокостюме, заваливается через черный ход с доской под мышкой: «Опять номер 205 пустой? Там же вчера сели те туристы с материка». Миа кивает, перебирая ключи с выцветшими номерами — запах плюмерии с улицы смешивается с
В порту Лиссабона грузчик Луиш, пахнущий солью и мазутом, натыкается на треснувший контейнер с бразильскими маркировками. Внутри — деформированные пробирки и записка на португальском: *«Образцы 049 – не вскрывать»*. Тем временем в Рио Жуана, студентка в засаленной лабораторной робе, сравнивает под микроскопом крыло комара с архивными снимками. «Смотри, Фелипе, жужжальца короче, чем у *Culex*», —
Эмили Картер, детектив из ванкуверского участка с потертой кожаной курткой, на третьей чашке котека из треснувшей кружки с надписью «#1 Dad», вязла в расшифровке записки, найденной в кармане третьей жертвы. Бумага пахла миндалем, буквы — древнегреческие, неровные, словно выведены под землей. «Опять эти символы… Кто вообще разбирается в этой древней хрени?» — сплюнул Джейк, ее напарник,
Лекси, перелистывая ленту соцсетей в школьной библиотеке, случайно тыкает в «добавить в друзья» Майлза — парня из параллели, с которым они три года молча пересекались у автомата с газировкой. Через час он присылает: «Мы вообще разговаривали когда-нибудь?» с прикрепленным скрином ее пролитого латте на его кроссовки в прошлом сентябре. Она, краснея, пишет: «Типа извинения», но удаляет сообщение. На
Джейкоб забивал последнюю доску на окнах кухни, пока Лора пересчитывала консервы в кладовке. «Слышал, старый маяк уже под водой», — бросила она, пытаясь закрыть ящик с дрожащими руками. Их дочь Миа, прижав к груди потрёпанного плюшевого кролика, спросила: «Почему Бэнди дрожит?» — имея в виду спаниеля, который забился под диван. Джейкоб, вытирая пот с виска, пробормотал: «Заткни радио, Лор. Эти