Мария, фотограф-фрилансер с потёртым Nikon F3, случайно снимает перестрелку возле рынка Пуси в Шанхае. На плёнке — мужчина в чёрном пальто, передающий флешку девушке в красном шарфе. «Ты знаешь, что это за тип?» — Канаан, её подруга с необычным шрамом на запястье, перематывает кадры, щелкая языком. Они прячутся в квартире над лавкой с утками по-пекински, где запах специй смешивается с серой от
Джейк Король, старший из братьев, коптит сигарету у гаража своей мастерской в Небраске, пока чинит раздолбанный пикап клиента. Его младший брат Логан, в засаленной футболке, пытается уговорить его продать часть семейной земли под застройку: *«Ты хоть посчитай, сколько они скинут, если мы сольём участок у шоссе. Хватит на три новых подъемника для Коди»*. Коди, средний брат с перебитым носом, в это
Лена Шульц, 27 лет, работает официанткой в кафе возле вокзала Франкфурта-на-Майне. Каждое утро она протирает столики с липкими пятнами от пива, слушая, как повар Курт ворчит на подгоревшие сосиски. По четвергам заходит Томас Бекер, 34 года, бывший инженер, который после увольнения носит в рюкзаке бутылки с таблетками. «Выглядишь хуже, чем мой кофе», — бросает Лена, ставя ему эспрессо. Он молча
Карлос Мендоса, механик из захолустной мастерской в Несауалькойотле, каждое утро начинал с проверки старого пикапа клиента — двигатель стучал, как больное сердце. Рядом, на рынке «Ла Мерсед», его сестра Луиса раскладывала на прилавке кукурузные лепешки и чичаррон, ворча на поставщика, который снова завысил цену на авокадо. «Слушай, если Эрнесто опять накрутил наценку, я его грузовик сама разберу
Иван, худощавый парень в заляпанном фартуке, режет лук на кухне ресторана «Ла Касета» в Пуэбле. Его друг Херардо, учитель младших классов, задерживается после уроков — под предлогом проверки тетрадей ждет, пока опустеет школьный двор. Они встречаются в парке у фонтана, делятся тамалес, купленными у уличной продавщицы. «Санчо обещал взять меня в Нью-Йорк», — Иван мнет в руках обертку от еды, глядя
Лена, с рыжими прядями, выбивающимися из-под шерстяной шапки, копошится в коробках на чердаке книжного магазина *Bücherwurm* в Берлине. Там, между потрепанным томиком Гессе и счетом за уголь 1943 года, она выуживает конверт с печатью в виде крылатого ключа. «*Почтальон ошибся адресом... на сто лет*», — бормочет она, разворачивая письмо на итальянском. Марко, в кожаном пальто с облезлыми локтями,
Мира, 17 лет, каждое утро перед школой пробирается в заброшенный сарай за домом в Джайпуре, где прячет старый MP3-плеер с записью ритмов бангры. Отец, Раджеш-джи, владелец лавки специй на рынке Бапу, называет эти танцы «уличным позором»: «Дочь моя будет трясти бёдрами перед чужими? Лучше учись готовить чапати!» После уроков Мира тайком тренируется с Прией, соседкой, чья мать работает швеёй.
В приграничном городке Санта-Клара, где улицы засыпают к девяти, а из магазина «Эль Камино» доносится запах жареных эмпанадас, 15-летний Лео находит в рюкзаке отца потёртый блокнот с отметками о «светах на холме». Он ворчит сестре Лусиле за кухонным столом: *«Папа опять исчез на три дня — говорит, проверял ловушки для лис. Но тут… смотри, всё про эти огни»*. Лусила, разбирая бельё, бросает:
Лора, бывшая сотрудница банка, заметила странные переводы в старом коде мобильного приложения, которое разрабатывала ее команда. «Смотри, Джесс, — тыкала пальцем в экран, — каждую среду ровно в 3:15 суммы уходят на счета с префиксом MX. Это как часы». Подруга-тестировщица пожала плечами: «Может, бот кривой?» Но когда Лора полезла в логи, ее аккаунт заблокировали, а дома сработала сигнализация —
Амира, официантка в забегаловке на окраине Лагоса, случайно проливает горячий чай на дорогие туфли Тунде, сына местного монарха. Вместо извинений она бросает: *«Если бы вы не разваливались за столиком как баобаб, этого бы не случилось»*. Тунде, привыкший к подобострастию, начинает тайно встречаться с ней, прячась от охраны в переулках за рынком Икеджа. Они спорят о музыке Fela Kuti под треск
Фрэнк, лохматый и в очках с толстыми линзами, копался в проводах самодельного микшера посреди гаража, заваленного кассетами. Гейл, в майке с выцветшим принтом The Kinks, принесла ему сэндвич с тунцом, но он отодвинул тарелку: «Слушай, тут третий слой наложить надо, пока плёнка не порвалась». За стеной сосед стучал по батарее — не выдержал саксофонных рулад в 3 часа ночи. Лейбл требовал хит, Фрэнк
Лиам Картер, 32-летний инженер из Ванкувера, обнаруживает в старом ящике стола на работе странный металлический диск с гравировкой в виде спирали. Он решает отнести его в лабораторию на проверку, но по дороге диск активируется — экран телефона мерцает, а в ушах звенит, как после падения давления в самолете. В тот же момент Эмили Рено, студентка-физик из Монреаля, замечает в университетской