Мэйси, 16 лет, просыпается в больнице Спрингвью после аварии на шоссе 37. Вместо цветов от одноклассников на тумбочке — смятая упаковка желе из столовой. Медсестра с фиолетовыми волосами щелкает ручкой, заполняя график температуры, когда Мэйси впервые замечает полупрозрачного мальчика в ковбойских сапогах. «Ты ж не придурок, чтобы пялиться в стену», — хрипит он, ковыряя дыру в футболке с принтом
Олег, следователь с кислыми кругами под глазами, размазывает пальцем ржавчину на ключе от «девятки», найденном в кармане пропавшего таксиста. В соседнем кабинете громоздится папка с фото трёх других исчезнувших: пенсионерка Лидия Семёновна (оставила на плите кастрюлю свёклы), подросток Артём (в рюкзаке — билет на несостоявшийся концерт «Короля и Шута»), медсестра Ирина (в её холодильнике —
Ли Вэй, двадцатитрехлетний мигрант из провинции Хэнань, торгует на пекинском рынке «Ябао Лу» поддельными кроссовками, пряча товар под прилавком при виде полицейских. Его соседка по ларьку, Чэнь Юй, студентка-экономист с татуировкой кота на запястье, предлагает ему продавать криптовалюту пенсионерам: «Дедов проще обмануть, чем этих столичных крыс», — бросает она, затягиваясь вейпом. Вэй
Джейк Морроу, семнадцатилетний механик из прибрежного городка Блэкпорт, копался в ржавом ящике с инструментами, когда нашел потрепанный блокнот своего пропавшего отца. На страницах мелькали зарисовки маяка Хартленд, координаты и обрывки фраз: *«Подвал верфи… 12.06.2005… они знают»*. Соседка Миа, дочь местного рыбака, втихаря подкармливала его бутербродами с тунцом, пока он чинил моторы в гараже.
Марло, 42 года, ветеран полиции из провинциального Роксбери, штат Мэн, разбирает бумаги в своем кабинете с потрескавшейся краской на подоконнике. В папке — фотографии с места взрыва на лесопилке Эдгара Кроули, местного дельца. Сын Кроули, Келлан, 19 лет, с татуировкой кобры на шее, на допросе бросает: *«Спроси лучше у своего шефа, зачем он крутился возле отцовских грузовиков»*. Марло замечает,
Эмили Роарк, детектив из департамента Лос-Анджелеса, каждое утро протирала клавиатуру компьютера салфеткой — кофе из термоса Джейсона Веллса, ее напарника, вечно проливался на стол. «Ты слишком веришь в их глаза,» — бросал Джейсон, разглядывая фото жертвы с перерезанным горлом. — «Они все врут. Даже трупы». Эмили молча щелкала карандашом по экрану: на карте города метки убийств образовывали
Линь, 28-летняя дизайнерка из Ханоя, выходит из душного вагона поезда «Ханой—Хошимин», прижимая к груди коробку с бронзовой статуэткой слона — подарком тётушке Май. На перроне её встречает младший брат Хоанг в поношенной кожаной куртке, жуя жареные семечки. «Ты опоздала на час, — бросает он, забирая чемодан. — Мама уже третью кастрюлю баньтьынг сварила, нервничает, что рис не тот купили». По
Элишка, Катержина и Барбора приезжают в моравскую деревушку после смерти отца-винодела. Старшая, Элишка, в чёрном плаще и с чемоданом документов, сразу лезет в старый дубовый шкаф — ищет завещание. Средняя, Катержина, в джинсах с протёртыми коленями, курит на крыльце, спорит по телефону с мужем из Праги: «Ты мне надоел с этими кредитами!» Младшая, Барбора, в заляпанной краской футболке, копается
Лиам, пятнадцатилетний скрипач из Монреаля, перестал выступать после смерти матери. Каждое утро он проходит мимо заброшенного музыкального магазина на бульваре Сен-Лоран, где мама покупала ему струны. В школе искусств учитель фортепиано, месье Лефевр, ворчит: «Твоя рука дрожит, как старик. Или играй, или убирайся с репетиции». Лиам молча складывает ноты в рюкзак с выцветшим логотипом «Orchestre
Ли Хан, студент из Сеула, застрял в Ханое после отмены рейса. В хостеле с облупившимися обоями он натыкается на записку на вьетнамском: *«Не выходи после восьмой — луна смотрит»*. Соседка по этажу, Минь, в растянутом свитере и со следами хны на ладонях, бросает фразу: *«Ты же не из тех, кто верит в сказки?»* Ночью, вопреки предупреждению, он покупает лапшу у уличного продавца с тележкой-фонарём —
В приморском городке Балликэрри детектив Эйдан Мёрфи, 45 лет, в заправленной не по форме рубашке, копался в архивах районной библиотеки. Его интересовали пропажи скота: за месяц исчезли шесть овец, старый рыбак Томас Клэнси и медная статуя святого Брендана с площади. В пабе «Ржавый якорь» бармен Шон, вытирая кружку тряпкой с запахом уксуса, бурчал: «Ты третий, кто спрашивает про Клэнси. Мужик
Эйден копался в ржавом грузовике возле заброшенной заправки, когда услышал крик Лены. «Провода снова перегрызли!» — она пнула пустую банку, глядя на оборванную проводку под капотом. Они уже третий день торчали в пустыне Невады, пытаясь добраться до границы с Ютой, где, по слухам, остались рабочие солнечные панели. В рюкзаке у Эйдена лежала карта, испещренная пометками его отца — бывшего инженера,