Сакура, младшая медсестра в больнице Сёхэй, постоянно натыкается на хирурга Хибари в узких коридорах третьего этажа. Она пытается спрятать потёртый блокнот, где записывает его расписание, но в спешке проливает кофе на карту пациента. «Если не можешь отличить кофе от крови, лучше сразу увольняйся», — бросает Хибари, даже не взглянув на пятно. Сакура клянётся себе не краснеть, но щёки горят, когда
Минджэ, студент-астроном с вечно всклокоченными волосами, каждую ночь дежурил в университетской обсерватории под Сеулом. Рядом с ним копошилась Соён, инженер-стажёр в потрёпанной кофте, чинившая старый спектрограф. «Опять глючит матрица, — бросила она, стуча кулаком по корпусу прибора. — Ты вчера кофе пролил?» В углу гудели компьютеры 2010-х, на столе валялись распечатки с аномалиями в данных —
Астрид, пятнадцатилетняя девочка в потёртой кожаной куртке, нашла старый фотоаппарат в подвале дома своей покойной бабушки в городке Редмонд. На снимках — люди, которых никто не помнит: мужчина в котелке с тростью, девушка в платье с кружевным воротником, исчезнувшие после наводнения 1937 года. Её сосед, Лукас, сын местного механика, разобрал аппарат и обнаружил внутри медную шестерёнку с
Мария прилетает на остров с чемоданом, заклеенным стикерами авиакомпаний. В участке сержант Молинер перебирает папку с надписью «Диего Торрес» — последняя фотография мальчика сделана возле маяка, лицо размыто ветром. «Вы уверены, что видели его здесь?» — она тычет пальцем в снимок. Рыбак в промасленном свитере пожимает плечами: «Дети теряются… но не навсегда». В доме с синими ставнями Мария
Марьяна, в потертой кофте с капюшоном, каждое утро толкала Олега в бок, пока он спал на раскладном диване. «Ты опять будешь обещать, что вернешь? У меня уже полкошелька квитанций на твою долю», — шипела она, пока варила растворимый кофе в хрущевке на Оболони. Олег, не открывая глаз, бурчал: «Послезавтра точно, контракт подписываю», — и натягивал куртку с дыркой на локте. Его «фриланс» сводился к
Марьяна, в рваных джинсах и с рюкзаком, заляпанным краской, торчит у гаража на Оболони. Рядом Олег, в очках с переклеенной дужкой, тыкает в трещину на стене: «Вот тут нарисуем маки — будут как кровь». Из подъезда несет жареным луком, а под ногами — битые бутылки из ночного «Тараса Бульбы». «Опять мусор не вывезли», — бурчит Марьяна, подбирая обертку от «Рошен» и суя ее в карман. По дороге в школу
Анна, копирайтер из Киева, в перерывах между заказами на статьи про уход за кактусами тайком переписывается с Сергеем, владельцем ресторана «Марсель». Её муж Андрей, IT-шник, пятый день корпит над блокчейном для нового приложения. В их квартире на Оболони пахнет подгоревшим борщом — Анна забыла выключить плиту, пока листала инстаграм Сергея с фото устриц и красных интерьеров. «Ты даже суп
Сережа, 12 лет, в потертых кроссовках с отклеенной подошвой, роется в подвале своей хрущевки на окраине Подольска. Между старыми лыжами и банкой с рассолом находит потрепанный блокнот с надписью «Л.П. 1987». Внутри — список слов, напоминающих заклинания: «Колокольчик», «Свеча», «Тишина». На кухне, пока мать, Алла, жарит картошку с луком, мальчик пробует шепотом произнести «Колокольчик». Через час
Игорь Михеев, тридцатилетний менеджер из офиса на Ленинградском проспекте, каждое утро покупал кофе в автомате с залипающей кнопкой. После работы шагал через парк «Красная Пресня», где 12 октября старик в выгоревшей телогрейке сунул ему ржавые латы: «Поноси пару дней — сам разберешься». Дома Игорь натянул кирасу поверх пижамы с единорогами — и очутился у деревянной крепости, где мужик в
Андрей, электрик из Броваров, в пятницу вечером сидит на кухне с бутылкой «Столичной». Оксана, жена, швыряет в раковину тарелку с остатками холодного борща: «Опять зарплату пропили?» Он молчит, ковыряет ножом трещину на пластиковом столе. За окном — серые пятиэтажки, маршрутка №567 глохнет у подъезда. На следующий день он берет чемодан с отслоившейся кожей, кладет поверх гайковерт и пачку писем
Анна приехала в Тверь после пяти лет отсутствия — отец умер, оставив полуразвалившийся дом на окраине. В прихожей еще висел его потрепанный плащ, пахло махоркой и старыми газетами. Сестра Катя, встретившая ее на пороге с сигаретой в руке, бросила: «Ты только за деньгами, да? Он же звал — ты даже не приехала». В кухне на столе лежала открытая пачка «Беломора», рядом — недопитая рюмка. В ящике
Сашка, 19 лет, живет в обшарпанной пятиэтажке на окраине Твери. Утром он торопится на автобусную остановку, роняя разбитый телефон с трещиной на экране. В кармане — последние 50 рублей, которые он планирует потратить на лотерейный билет в киоске у магазина «Рассвет». Отец, Николай Петрович, кричит ему вслед: «Опять в облаках летаешь? Дрова не поколол, печь не затопил…» Сашка игнорирует, думая о