Джаред копался в ящике с гайками, вытирая пот с виска. Рядом Эмили склонилась над схемой двигателя, рисуя маркером пометки на пожелтевшей бумаге. «Ты уверен, что этот клапан выдержит давление?» — спросила она, не отрываясь от расчетов. Лаборатория в подвале школы пахла паленой изоляцией: вентилятор сломался еще неделю назад, а директор отказывался чинить его до конца семестра. Карлос пытался
Лучия копошилась в старом сундуке на чердаке гостевого дома в Синая, вытащила потёртый медальон с волчьим узором. «Виктор, это ведь не просто безделушка?» — спросила она гида, который чинил замок на входной двери. Тот усмехнулся, вытирая масло с рук: «Говорят, граф Дракур ловил на такие приманки… ночью лучше не гуляй у озера Снагов». Позже, заваривая чай из шиповника, она заметила, что тени на
Марина, в потёртой кожанке и с чемоданом на колёсиках, приезжает в городишко, где на вокзале краска облупливается с лавочек. Настя, в школьной форме с выцветшими бантами, встречает её молча — только щёлкает жвачкой. «Почему не звонила?» — бросает она, подбирая с земли обёртку от конфеты. Дома — запах сырости и лекарств: мать, Валентина Семёновна, лежит под одеялом с вышитыми петухами. На столе —
Юки, сгорбившись над смартфоном в тесной кухне, тыкает в калькулятор. "Такуми, в этом месяце снова минус 3000 иен. Свет могут отключить через три дня". Такуми, развалившись на засаленном диване, тянет руку к розетке, куда вставлена самодельная перемычка из скрепок: "Эй, может, протянем провод от старика с третьего этажа? Он все равно не заметит". За окном дождь стучит по
Сакура, в ржавом комбинезоне, ковырялась в схеме нейроинтерфейса на кухне своей квартиры в районе Аракава. За окном гудели дроны-доставщики, а ее кот Таро слизывал остатки масла с разобранного экзоскелета. "Опять перегревается актуатор", — бросила она Дайсукэ, который разбирал коробку с контрабандными микросхемами из Осаки. Он достал банку кофе с автомата: "В порту Иокогамы видел
В тайге, за триста километров от ближайшего посёлка, капитан Игорь Семёнов чинил снегоход, пока его напарник, лейтенант Кирилл Морозов, разминал замёрзшие пальцы над костром. «Опять следы у реки — не волки, шины», — бросил Кирилл, доставая из кармана смятый лист с координатами. Утром они нашли перерезанные провода на вышке наблюдения и пустые гильзы 12-го калибра. «Браконьеры? Слишком чётко
Ника, пятнадцатилетний парень с ободранными костяшками пальцев от ремонта «Жигулей» в гараже отца, каждое утро забегал в кафе «Сахли» на проспекте Руставели. Там Мариам, в фартуке с пятнами от кофе, выдавала ему стаканчик рафа с кардамоном: «Опять масло подтекает? Папаша твой хоть заплатит за этот ремонт?» Они шли через дворы Сололаки, где бабушки на балконах сушили красный перец, а соседский кот
В Фуюки, под дождём, Широ ковыряется в двигателе старого мотоцикла у гаража. Рин, раздражённо стуча каблуком, бросает через плечо: "Опять провода перепутал? Без транспорта к храму не успеем до заката". В подвале дома Мато, заваленном книгами по рунической магии, Сабер чистит меч тряпкой, смазанной маслом из жестяной банки. Арчер, прислонившись к треснувшей стене, усмехается:
Айдар залезает под капот «Жигулей» в отцовском гараже на окраине Алматы, когда звонит юрист. Голос в трубке сухо сообщает: долги Ерлана перекрывают стоимость мастерской. Сестра Асель в это время считает сдачу в кафе на Старом рынке — не хватает на аренду. «Опять кредиторы звонили?» — спрашивает она, разминая затекшую спину. В углу кухни их квартиры в девятиэтажке валяется папка с документами:
Лиам, бармен в кафе «Мельхиор», каждое утро вытирал стойку тряпкой с запахом старой кофейной гущи. Ева, помощница в муниципальной библиотеке, приходила за капучино ровно в 8:15, оставляя на стуле мокрый зонт с оторванной спицей. «Ты опять промокла до нитки», — бросал он, пододвигая ей салфетки. Она смеялась: «Дождь лучше будильника». По четвергам после работы они случайно сталкивались у лавки с
Лина, польская повариха с татуировкой дракона на запястье, варит бульон для фо в тесной кухне своей закусочной в районе Прага в Варшаве. За окном — серый октябрьский дождь, а внутри пахнет имбирем и жареным чесноком. Утром к ней заходит Томас, немой немецкий байкер в потрепанной косухе, показывает на карту Вьетнама, приколотую к стене: *«Ты точно не из Ханоя?»* — пишет он в блокноте. Лина
Клеман торопится на тренировку по регби, забыв тетрадь с чертежами в школьной библиотеке. Алекс, раздражённо цокая языком, находит её под стулом с пятном от шоколадного круассана: «Опять твои каракули везде валяются. Думаешь, я твой уборщик?» Их маршрут домой проходит через узкие улочки 14-го округа Парижа — Алекс толкает скейт в рюкзаке, Клеман жуёт жвачку, споря о том, чей двор лучше для