Джейк Харрис, в потрепанной кожаной куртке, каждую пятницу затирается за стойкой бара *The Rusty Anchor* на окраине Торонто. «Софи ждет меня после смены, мы в тот паб на Янг-стрит сходим», — врет он коллеге Марку, пока чистит бокалы с разводами. Через час Софи, рыжая в зеленом плаще, заказывает виски и, проходя мимо, бросает: «Ты новый, да? Сдачу можешь не считать». Марк хмурится, а Джейк, сжав в
Эмили Картер, историк-архивист из Ноттингема, натыкается в подвале городской библиотеки на пачку писем 1944 года. В них лесничий Томас Грин упоминает «теней в дубовых рощах» и странные огни возле заброшенной шахты. Её младший брат Джонатан, студент-криминалист, сканирует местность с дрона — на снимках проступают контуры старых бункеров, засыпанных листвой. «Тут не нацисты прятались, — бормочет
Анна, менеджер антикварной лавки в Екатеринбурге, случайно разбивает старинное зеркало в резной раме, пока протирала пыль с комода 1920-х годов. Осколок царапает ладонь, оставляя тонкий шрам. «Смотри не сглазь теперь», — бросает коллега Игорь, заклеивая картонкой трещину. Вечером в квартире на Уралмаше её парень Максим, автомеханик, замечает, что отражение Анны в зеркале иногда отстаёт на
В Нью-Йорке тринадцатилетний Тео Деккер прячет кольцо с сапфиром в кармане джинсов, пока его мать разговаривает с охранником у входа в музей. Взрыв разрывает зал с выставкой голландских мастеров — Тео просыпается в облаке пыли, на полу осколки мрамора, чья-то туфля с серебряной пряжкой. Старик в окровавленном пиджаке хрипит: *«Возьми его… для нее»* — и сует холст в руку мальчику. Через три дня
Лиза втирает пятно от кофе на белом халате, пока Марго в углу комнаты отдыха заливает в термос дешевый эспрессо. «Опять Райан с ночи забыл закрыть карту 405-го, — бросает Эмили, разглядывая экран монитора. — Кто его покрывает?» Больница Св. Луки в Ванкувере: трещина над диваном в ординаторской, запах хлорки, смешанный с лавандой из дешевого освежителя. В 3:15 ночи они крадут вафли из автомата,
Сигрид Лунд, криминалистка из Тронхейма, каждое утро заваривает крепкий кофе в треснувшей керамической кружке, прежде чем ехать в участок на старом Volvo. В архивах больницы «Святой Улаф» она находит совпадение: три жертвы с разорванными венами на левой руке лечились у одного терапевта — доктора Эйрика Мёллестада. Его адрес, выцарапанный на обороте рецепта, приводит её к дому с облупившейся
Лора Митчелл, фотограф из Чикаго, приезжает в Бивер-Крик, чтобы снять материал о зимних фермерских рынках. Её арендованная Toyota застревает в сугробе возле покосившегося сарая с табличкой *«Продаётся»*. Джек Харлоу, ветеринар с обветренными руками, вытаскивает её машину тросом, приговаривая: *«Аккумулятор у вас сел, как у лося в гололед — сам не справится»*. Он везёт Лору в клинику, где пахнет
Доктор Лена Ризер втиснулась в заброшенный тоннель метро под Чикаго, таща за собой чемодан с прототипом нейроинтерфейса. Ее наушники трещали от помех: «Код активации — 11-34-Меркурий. Торопись, датчики движения уже сработали». Наверху, у кафе *Blue Sprocket*, ее брат-близнец Марк отвлекал корпоративных охранников, притворяясь пьяным — разбил бутылку виски об стену, закричав про «проклятые
Магда, менеджер в страховой компании, каждое утро покупает кофе навынос у киоска возле метро «Центрум». Её босс, Гжегож, в пятницу задерживает её после собрания: «Повышение? Ты же сама видела отчеты — клиенты бегут, как крысы с корабля». Она возвращается в квартиру на Праге, где обои отслаиваются возле окна, а сосед Якуб, механик из гаража напротив, стучит в дверь: «Лифт снова сломался. Может,
В Назарете молодой Иисус помогает Иосифу в мастерской, строгая стружка цепляется за грубую ткань его хитона. Запах оливкового дерева смешивается с пылью, оседающей на глиняных кувшинах у входа. "Ты должен слушать тишину между словами", — говорит Мария, перебирая шерсть для пряжи, когда сын спрашивает о странных снах. В пятнадцать он встречает Иоанна у реки Иордан — тот, с всклокоченной
Эрик, 17 лет, живет с отцом Ларсом в рыбацкой деревне под Гётеборгом. Ларс чинит сети в сарае с покосившейся дверью, пахнет смолой и мокрой шерстью. По утрам Эрик проверяет деревянные ловушки на краю болота — отец учил: *«Сойку бери только с рыжими перьями под крылом, остальных отпускай»*. В пятницу, когда шторм повалил сосну у причала, Ларс не вернулся с озера. В ящике его верстака Эрик находит
Мария Горбань, в потёртой кожаной куртке, перед выходом на сцену дёргает занавес: «Слушай, если засмеются на шутке про декрет — кивай мне в зал». Зал дымится паром от чайников в буфете, зрители в пуховиках сдвигают стулья. Настя Ивлеева, присев на край стола с айпадом, ворчит: «Опять эти прожектора — сейчас ослепну, и шутки зачитывай вслепую». Её микрофон перехватывает Ольга Картункова,