Юта, копирайтер из токийского агентства, застрял с пустой кофейной чашкой в руке, когда заметил Хинату за соседним столиком. Она дорисовывала акварелью трещину на стене кафе, не обращая внимания на капающий с зонта дождь. «Твоя линия дрожит», — бросил он, указывая на эскиз. «Это не дрожь. Это след от поезда, который я пропустила», — ответила она, не поднимая головы. Через неделю он нашёл забытый
Молодой механик Такуя возится с разбитым мотоциклом в гараже на окраине Токио. Его сестра Айка, в пятнистой школьной форме, ставит перед ним банку с холодным чаем: «Опять всю ночь ковырялся? Папа бы назвал это хламом». В углу валяется старая кукла с треснувшим фарфоровым лицом — её нашли в канализационном коллекторе после ливня. Когда Такуя случайно роняет на неё гаечный ключ, из щели в груди
Сюити, 32 года, каждое утро заезжает в токийскую типографию "Харуно" на стареньком велосипеде с корзиной для бумаг. Запах типографской краски смешивается с ароматом вчерашнего рамена, когда он сортирует клиентские заказы. В пятницу, разбирая архив, натыкается на потёртый манускрипт с гравюрой семиглавого дракона, подписанной "Король Ёрёму: смотритель переправы". "Эти
В токийском кафе "Гарден" семнадцатилетняя Арика Татибана, бросившая школьный бег из-за травмы, моет столы с пятнами от карри. Её начальник, 45-летний Масами Кондо, бывший писатель, чинит сломанную кофемашину, пряча под пиджак потёртую книжку Сэлинджера. Арика случайно роняет контейнер с мороженым, Кондо поднимает его, их пальцы соприкасаются: "Сэнсэй, завтра... можно я приду
В прибрежной деревне Касима плотник Такэши с утра рубил бамбук для частокола, когда рыбак Юдзи вбежал на площадь, крича о черных парусах на горизонте. Старый самурай Рюноскэ, потерявший глаз в битве при Бунэе, приказал женщинам увести детей в горы, а сам начал раздавать крестьянам копья с железными наконечниками. «Если дрогнут руки — бей в живот, а не в грудь», — хрипел он, поправляя потрепанные
Мухё, в помятом костюме и с вечной сигаретой в зубах, ковыряется в бумагах на столе, заваленном пустыми чашками от рамена. Родзи, щурясь через очки с треснувшей линзой, тычет пальцем в карту района Сибуя: «Тут опять жалобы — в старом универмаге светится что-то в лифте. Не трусы?» Мухё хрипит: «Боишься — жди у фонаря», — и швыряет ему в лицо мешочек с солью. Ночью они пробираются через
Миюки, 16 лет, в рваных джинсах и с рюкзаком, заваленным батарейками, пробирается через заброшенный парк развлечений на окраине Шэньчжэня. Её младший брат Сёта пропал неделю назад, оставив на столе в кухне карту с отметкой у сгоревшей карусели. Внутри ржавой будки с билетами она находит его часы с треснутым циферблатом и старый плёночный фотоаппарат «Seagull» — подарок умершего отца. Снимки,
В дождь и грязь промзоны под Лисичанском Оксана, бывшая учительница химии, тащит рюкзак с антибиотиками через разбитый путепровод. Ее брат Витя, без ноги после взрыва снаряда у вокзала Алчевска, ждет инсулин — холодильник в их доме не работает уже месяц. «Сколько?» — бросает она бородатому контрабандисту у старого элеватора. Тот молча показывает три пальца: три сотни гривен за коробку. В соседнем
Азамат, водитель маршрутки из Алматы, каждый день торчит в пробках на Саина, ругаясь с пассажирами, которым "сдачи с тысячи нет". Вечером его ждёт квартира в хрущёвке на Толе би, где жена Гаухар ставит на стол холодный бешбармак и ворчит: "Опять до ночи? У Самата в школе ж родительское собрание!". Тёща Раушан в халате с узорами включает телевизор на полную громкость — смотрит
Лина, девушка с татуировкой якоря на запястье, чинит сети в порту Сан-Педро, когда замечает в улове мерцающий камень, похожий на морскую звезду. Ее сосед, Джейкоб — бывший биолог, теперь пьющий механик в доке, — сразу узнает артефакт: «Это ж из коллекции Стентона, пропавшей в ’92-м. Выбрось, пока не вляпалась». Вместо этого Лина прячет камень в жестяную коробку из-под печенья, спрятанную под
Нацумэ Такаси копался в старом шкафу, вытащил потрёпанную тетрадь с потускневшими иероглифами — «Друзья Рэйко». За окном шумели цикады, а из чайника на плите свистел пар. «Сегодня опять три имени», — пробормотал он, услышав за спиной шорох крыльев. Нянянсэ, кошачий дух с раздвоенным хвостом, уселась на подоконник: «Мальчик, отдай тетрадь. Или хочешь, чтобы они тебя *съели*?» Нацумэ отвернулся,
Анна, бухгалтер из Питера, переехала с мужем Алексеем в старую квартиру на Васильевском после его повышения в банке. В первый же вечер, пока он разбирал коробки с галстуками и калькулятором, она услышала скрип из угловой комнаты. «Там щель в полу — ветер гуляет», — бросил Алексей, не отрываясь от отчётов. На третий день Анна нашла за шкафом с треснувшей дверцей потёртый дневник с надписью «Софья,