В засушливом шахтерском городке на краю пустыни Джек Морроу, владелец обветшалого паба «Койот», каждое утро стирал пыль с барной стойки тряпкой, пропитанной дешевым виски. Его дочь Сара, вернувшись из Сиднея с дипломом эколога, рылась в бумагах отца, пытаясь понять, почему вода в колодцах стала соленой. «Ты тут копаешься, как собака в мусоре, — бурчал Джек, — а нам бы пиво разлить». В старом
Лина, рыжеволосая механик-самоучка, коптит сигарету у гаража на окраине Брекенвилля — припортового городка с вечно запотевшими витринами магазинов запчастей. Ее сводный брат Джейкс ворчит, перебирая шестерни старого трактора: «Опять масло на сапоги? Ты ж знаешь, эти — последние, что мама прислала». По ночам они тайком чинят брошенный катер в доке №7, где ржавые цепи гремят прибоем. В четверг все
Джек, седой бабуин с имплантом в левом ухе, сидел в пражском кафе "У Золотого Льва", разбирая чертежи канализационных тоннелей. Его напарница, лиса Алиса, щелкала когтем по экрану планшета: «Смотри, следы ведут к докеру в Нью-Йорке. Там грузят контейнер с маркировкой 7X». За окном дождь стучал по крыше старого грузовика Volvo, где прятали оборудование — портативные сканеры и ржавые
В Живерни Клод, седой и в запачканной краской рубахе, копается в саду. Он спорит с садовником за лопату: «Не трогай ирисы, я сам их пересажу». Алиса Ошеде, его вторая жена, в платье с выцветшими цветами, считает монеты на кухне. «Опять не хватит на холсты», – бормочет она, перебирая счета. Сын Мишель привозит из Парижа тюбики ультрамарина, пахнущие химией. Художник смешивает оттенки на палитре,
В Нью-Йорке 1920-х гримёрка театра «Палас» пропахла лавандой и потом. Эдди Кантор, щурясь в зеркало, поправлял парик, бормоча: «Если Джулс тут ещё раз впихнет меня в костюм с перьями, я сыграю ощипанного гуся». За стеной Софи Такер спорила с пианистом: «Темп — как мой пульс после трёх рюмок, понял?» Её голос рвал тишину, пока грузчики таскали декорации с надписью «Аквариум любви» — спектакль
В Белграде, в доме с треснувшими ставнями на улице Князя Михаила, Петар Караджорджевич листает донесения о восстании в Македонии. Его адъютант Стеван, пахнущий конским потом, втискивается в дверной проем: «Австрийцы опять требуют вывести войска из Сараева. Говорят, иначе артиллерию подвезут к границе». Король щупает карман часов, подарок покойной жены Зорки, — циферблат теплый, как ее ладонь
В старом портовом районе Ливерпуля банкир Эдмунд Хартли в засаленном сюртуке разбирает кипу долговых расписок. Его контора пахнет чернилами и табачным дымом, на подоконнике засохший папоротник в медном горшке. «Ты хочешь обанкротить пол-Манчестера из-за своих снов о паровых машинах?» — хрипит компаньон Мэллори, вытирая очки галстучным концом. Эдмунд выбрасывает в мусорное ведро чек с подписью
Эмиль, студент-архитектор, натыкается на дневник 1943 года в подвале кафе *La Brume*. Записи обрываются на описании подземных ходов под площадью д’Арм. "Они вернулись не теми", — строчка, обведенная синими чернилами. Софи, барменка с татуировкой жука на запястье, показывает ему сводки газет: за последний месяц исчезли трое подростков, все — после ночных прогулок у канала Шельды.
Надежда, учительница младших классов из Волгодонска, каждое утро заваривает чай в потёртом термосе и идёт пешком через рынок, где торгует её мать, Антонина. В классе — запах мела и мокрых пальто, а дома — пустая кровать мужа, Сергея, пропавшего год назад после ночной смены на химзаводе. Однажды в магазине «Рассвет» она натыкается на мужчину в чёрной куртке, который берёт пачку «Беломора» и
Полицейские нашли тело Жюля Бертена в переулке за баром *Le Vieux Port*. На спине — три ножевых раны, в кармане смятый чек из аптеки на улице Сольферино. Судья Аликс Руссо, затягиваясь «Chesterfield» на балконе хрущёвки, заметила пятна на галстуке подозреваемого — Франсуа Деверу, адвоката с репутацией чистюли. *«Ваш клиент забыл, что кровь плохо отстирывается?»* — бросила она его защитнику, пока
Лиза, в розовом фартуке с пятнами от шоколада, каждое утро пробирается через толпу на станции «Третьяковская» к кондитерской «Медовик». Там она печёт эклеры, пока её парень Макс, в кожаном пальто и с сигаретой за ухом, разгружает ящики с «нелегальным товаром» в подвале соседнего ломбарда. «Опять муку на сапогах разнесла?» — бросает он, замечая белые следы на полу их однокомнатной хрущёвки. Лиза
Джейкоб Худ, бывший армейский снайпер с тиком в левом глазу после контузии, таскает коробки в полупустую квартиру на окраине Бруклина. Соседка этажом ниже, Люсинда, ворчит на испанском из-за шума дрели — Джейкоб пытается прикрутить полку над раковиной, где позже найдет спрятанный пистолет Glock 19. Его напарник, Джон Барлоу, заваливается с шестиpack светлого пива, бросает ключи от служебной