Винс, в мятом голубом галстуке с пятном от терияки, тыкал пальцем в экран монитора, пока Дэйв перекидывал скрепки через перегородку офисной кабины. «Опять эти сводки по продажам. Ты видел, как Эриксон пялился на мой отчет? Как будто я таблицу умножения забыл», — бурчал он, разминая затекшую шею. Обед — холодная пицца из автомата и кофе Starbucks с прогорклым послевкусием. Вечером, на парковке у
Эдди, водитель с помятой футболкой и кофе в стаканчике из «7-Eleven», резко выкручивает руль, пытаясь объехать оленя на шоссе под Бейкерсфилдом. Грузовик с треском врезается в отбойник, банка энергетика вылетает из подстаканника, заливая приборную панель. Через час Ричи, его напарник с татуировкой «Mama’s Boy» на шее, стучит кулаком по капоту: «Ты ж знаешь, что в трейлере? Байки из складских
Лера копалаcь в старых коробках на чердаке бабушкиного дома в Подмосковье, когда наткнулась на радиопередатчик Р-392 с оторванной антенной. Запах масляной краски смешивался с пылью, пока она крутила ржавые регуляторы. "Макс, тут точки-тире, но ритм сбивается… как будто кто-то дышит в эфире," — позвала она брата, вытирая пальцы об потертые джинсы. Максим, не отрываясь от пайки Arduino на
Карлос «Эль Рото» Мендоса, бывший механик из Гвадалахары, втирает гуталин в потертые сапоги перед сменой в тюрьме «Санта-Роса». Над камерой 12Б, где он спит на матрасе с торчащей проволокой, висит фотография дочери — на обороте детскими буквами: *«Папа, когда вернешься?»*. В столовой Эстебан, охранник с татуировкой Богоматери на шее, швыряет ему пачку бобов: *«Сегодня чистишь канализацию, гнида.
Мариос, рыбак с обветренными руками, каждое утро вытаскивает сети возле причала острова Крисси. В одной из них, среди водорослей, он находит потёртую фотографию женщины в чёрном платке. «Чья это?» — спрашивает он Элени, учительницу, которая спешит в школу с папкой, заляпанной меловой пылью. Та пожимает плечами: «Похожа на мою тётю, но её лицо стёрлось». На острове все лица со временем стираются —
Кабир Сингх, девятнадцатилетняя механик из пенджабской деревни Радханпур, коптит руки машинным маслом, разбирая двигатель старого Royal Enfield. Отец, Балвант, швыряет в её сторону папку с фотографиями женихов: «Соседи шепчутся, что ты больше мужиков знаешь, чем кухню. Выбери кого-нибудь до заката, или выберу я». Кабир вытирает лоб грязной тряпкой, бросая её на верстак: «Твои женихи мой мотор не
Рози, 23 года, работает в прачечной на улице Делив, развешивает чужие рубашки с приставшими к ткани крошками от вафель. Муса, 27, таксист, крутит руль старенького «Форда», объезжая трамвайные пути на площади Стевенси. Их пути пересекаются у киоска с *frites*: она просит двойную порцию майонеза, он — кетчуп. «Ты всегда так много ешь?» — усмехается он, вытирая салфеткой пятно на сиденье перед
Майя, 16 лет, каждое утро покупает смузи в кафе *Green Lizard* перед школой. Её соседка Эвелин, 72 года, в это время выгуливает таксу Бинки и ворчит на подростков, загораживающих тротуар. В четверг Майя проливает малиновый напиток на Эвелин — так начинается их вынужденное общение. «Ты даже не извинишься? У нас в 60-х...» — начинает Эвелин, но Майя перебивает: «В 60-х вас, наверное, учили не
Марко, худощавый парень в потёртой кожаной куртке, приезжает в сицилийскую деревушку Сант’Элиа после похорон отца. В местной пекарне, где пахнет жжёным миндалём и дрожжами, он сталкивается с Лизой — бывшей соседкой, которая теперь месит тесто в фартуке, испачканном мукой. «Антонио говорил, ты в Турине грузчиком?» — бросает она, вытирая ладонь о бедро. В доме отца, заваленном консервами с тунцом и
Лена, 28 лет, переехала в Берлин после разрыва с бойфрендом-музыкантом, снимает комнату в районе Кройцберг. Работает бариста в кафе *KiezKaffee*, где каждое утро печет круассаны с марципаном. В четверг, когда закончился сироп для латте, к стойке подошел Марк — менеджер соседнего коворкинга, заказал эспрессо и спросил: «Вы всегда так агрессивно взбиваете молоко?» Через неделю он принес ей книгу
В стамбульском районе Бейоглу Сибель, 23-летняя студентка-археолог, роется в коробке с дедовыми старыми журналами. Находит потёртый конверт с ключом от заброшенной квартиры в районе Фатих. Там — чертежи механизма, напоминающего часы, и письмо на османском: «*Если найдёшь шестерню с тремя стрелками, беги. Они уже близко*». Её друг Эмир, механик с рыжими от машинного масла руками, скривился: «Опять
Лиза ван дер Занден, 17 лет, каждое утро просыпается под гудение трамвая №14 возле своего дома в Утрехте. В подвале антикварной лавки *De Oude Klok* она находит ржавые карманные часы с гравировкой «HvH, 1944». «Смотри, стрелки идут назад», — тычет пальцем ее младший брат Мик, вытирая пыль с циферблата тряпкой от старого велосипеда. Когда Лиза заводит механизм ключом в форме якоря, запах жженой