Сергей, водитель грузовика из Уфы, узнаёт, что его отец, бросивший семью двадцать лет назад, умер в Казани, оставив полуразвалившийся дом у реки. Он приезжает с сестрой Ольгой, пахнущей дешёвым парфюмом «Красная Москва», и находит в прихожей заляпанный маслом конверт с долгами и ключами от старой «Волги». «Нам тут делать нечего, — царапает ногтем ржавчину на бампере Ольга, — продавай и поехали».
Сергей в засаленной куртке "Адидас" зажимает дверь лифта ногой, пока Марина, с пакетом "Пятёрочки" в руке, втаскивает внутрь вёдра с краской. Денис, в наушниках и рваных джинсах, прижимает к грути щенка-дворнягу: "Боня, не лай, всё нормально". Лифт хрущёвки скрипит, глохнет между пятым и шестым этажом. "Опять проводка…" — Сергей бьёт по панели, высекая
В густом лесу под Белостоком двое солдат — Юрек, коренастый блондин с шрамом на подбородке, и Марек, худощавый радист в очках с продавленной дужкой — неделями тянут патруль вдоль ржавой ограды. Юрек постоянно чинит старый транзисторный приёмник, подключая к нему провода от разобранного миноискателя: «Если эти ублюдки снова запустят глушилки, мы даже футбольный матч не поймаем», — бурчит он,
Воронеж, военная часть №743. Игорь Соколов, майор с потёртым погоном, обнаруживает в отчётах нестыковки — пропажу топлива. Его начальник, полковник Петренко, отмахивается: «Считай, ветром сдуло. Тебе ж зарплату платят — и ладно». Вечером Игорь, сидя на кухне в хрущёвке, разбирает квитанции за коммуналку. Жена Ольга ставит на стол тарелку с гречкой: «Опять в долгах? Может, перестанешь рыскать, где
Чжан Чжэнь, переехав из Шанхая в захолустный городок Цзянъань, впервые заходит в класс с облупившейся зеленой дверью. Парты здесь деревянные, с выцарапанными иероглифами, а вместо кондиционера — сквозняк из треснувшего окна. Линь И, девочка в поношенной школьной форме, тычет пальцем в его пустую тетрадь: *«Географию сдавать через неделю, а ты даже контурные карты не открыл»*. После уроков она
Надежда, врач-психиатр из Питера, приезжает в провинциальный городок после смерти отца. В его квартире с облупившимися обоями и запахом старого паркета она находит блокнот с именами местных — Светлана Круглова, Игорь Михеев. Сантехник Василий, сосед снизу, ворчит, пока чинит кран: *"Ваш батя тут не просто так сгорел. Спросите у своих пациентов — они всё знают"*. В больнице, где работал
Настя, 23 года, в застиранной форме официантки из кафе «Волна», замечает в толпе мужчину в кожаном пиджаке — тот самый, что искал ее парня Макса неделю назад. Она срывается с места, пробирается через рынок Приморского района Одессы, где в воздухе висит запах соленой рыбы и перезрелых дынь. Макс, спрятанный на заброшенном складе за портом, достает из рюкзака пачку стодолларовых купюр: *«Это не
Алексей Светлов, в прошлом сапёр, работает механиком в автосервисе под Нижним Новгородом. Его дочь Катя, студентка-первокурсница, попадает в ДТП — фура «КАМАЗ» с поддельными номерами сбивает её на пешеходном переходе. В больнице врач шепчет Алексею: «Спиртное в крови у водителя не нашли, но тормозные колодки… будто специально стёрли». Светлов в отделе полиции натыкается на майора Белова, который,
Лина, девушка с шустрыми руками и потрескавшимися от горного ветра пальцами, копалась в корнях можжевельника возле хижины в Альпах. Ее бабка, Марта, сидела на каменном пороге, точа нож о плиту песчаника: «Снова в город собралась? Там не травы ищут, а души скупают». На следующий день Лина тащила мешки с сушеными цветами на рынок в Лозанне, где столкнулась с Жераром — парнем в потертой кожанке,
Камилла Делэйн, детектив с подрагивающими от холода пальцами, приезжает в поселок Сен-Илер, где на старом складе у причала находят рюкзак 12-летнего Феликса Лефевра. На двери сарая у семьи Ганье — сломанный замок, внутри валяется записка с детским почерком: «Папа сказал, чтоб я не бздел и ждал». Третья мать за неделю, Элен Трембли, приносит Камилле фотографию сына в синей куртке — та же модель,
Джейк, бывший коп с подрагивающими пальцами от перегара, каждый вечер заказывает в «Красном углу» виски со льдом. Его соседка Лина, медсестра с татуировкой колибри на запястье, находит под дверью его квартиры пустые гильзы и оставляет записки: «Опять стреляли у мусорных баков. Вызывай сантехника». На заброшенной фабрике за рекой, где граффити с кричащим клоуном облупилось от дождя, наркокурьер
Такуя, в засаленной куртке с выгоревшими нашивками, ковырял магнитной палкой в куче консервных банок за заброшенным супермаркетом в Фукуоке. Ветер гнал по асфальту обрывки газет с рекламой рыбного аукциона. Под слоем битого стекла мелькнул блеск — механическая челюсть, припаянная к обгоревшей титановой пластине. "Эй, Кадзуки, глянь — как из тех старых роботов-официантов", — крикнул он