Генерал Риккардо Брагалья каждую ночь обходит казармы в пригороде Турина, проверяя, спят ли солдаты. Его трость стучит по каменным ступеням, а запах дешевого табака от мундира смешивается с запахом лака на паркете. «Сержант Мальтезе, почему в третьем бараке половицы скрипят?» — бормочет он, вытирая платком пот со лба. Утром, за завтраком из черного кофе и сухарей, Брагалья диктует письмо жене в
Джонатан Харкер, бледный от усталости, добирается до замка в Трансильвании через перевал, заваленный сосновыми ветками. Граф с острыми ногтями подает ему гуляш в медном котелке: «Ваш работодатель упоминал мою… нетерпимость к солнечному свету?» Ночью Джонатан слышит шорох платья за потертой портьерой — позже находит в библиотеке письмо с подписью «Мина», запачканное воском с запахом полыни. Через
Джерри нашел кое-что в овраге за старой мельницей, пока чинил прокол на велосипеде Schwinn. Ржавая банка из-под пепси, карта с отметками от бензоколонки и пятно на земле, пахнущее гнилью. Марта, толкнув его локтем, прошептала: "Эй, это же..." — но Лу перебил, вытирая пот со лба: "Не трогай. Уедем". Они бросили фонарик в кусты и поскакали по гравийной дороге, молча. Дома Марта
В дождь по пражским мостовым бредет Олдржих, сантехник с кривыми пальцами от гаечных ключей. В кармане у него смятый листок — список адресов от профсоюза: сегодня чинить трубы в квартире Марцелы, вдовы, что вечно сушит белье на балконе третьего этажа. «Опять эта капающая ванна? — хрипит она, закуривая *Start*. — Муж бы починил за пять минут, если б не тот поезд…» Олдржих молчит, выковыривая
В старом портовом городке Коллинспорт рабочие вскрыли склеп на кладбище у особняка Коллинвуд. Один из них, Тед, со скрипом отодвинул плиту, замер: «Черт возьми, тут гроб… и кто-то внутри шевелится». Из гроба поднялся Барнабас Коллинз в истлевшем камзоле XVIII века, бледный, с кольцом с волчьей головой на пальце. Он прищурился от света фонарей, прошептал осипшим голосом: «Где Элизабет?» — имея в
Джек Броуди, механик с обожжёнными кислотой пальцами, копался в ржавом фургоне за мастерской *Iron&Steel*. За углом Эдди "Гвоздь" Морено, прикуривая от сварочной горелки, бросил: "Эй, старина, клиент ждёт тот '72 Impala. Опять подшипники шумят?" Джек вытащил из-под сиденья кувалду с треснувшей рукоятью — на металле ближе к наконечнику проступали цифры
Карл Беккер, следователь из Дюссельдорфа, каждый вечер задерживался в баре *Золотой якорь*, где за кофе с ромом перебирал заметки о нападениях на грузовики в Руре. Его напарник, Эрих Манн, вечно в мятом плаще, однажды принес фото с места происшествия: следы шин перечеркивали грязь, как ножом. «Тут не просто бандиты, — Эрих стукнул пальцем по снимку, — смотри, резина — только военные модели». В
В крепости на островах под Хельсинки капитан Иван Семёнов, русский артиллерист с обветренным лицом, спорит с финским лейтенантом Эриком Линдстрёмом у ржавой пушки. «Ты думаешь, ваши приказы здесь закон?» — Эрик бьёт кулаком по карте, где отмечены минные поля. На кухне солдаты делят чёрный хлеб, обмакивая в солёную балтийскую воду. Матрос Григорий, парень из Вологды, чинит сапоги проволокой,
В школе-интернате Харроу Уинстон спорит с учителем латыни из-за ошибки в переводе Цицерона. Его руки в синих чернильных пятнах, парта исцарапана инициалами «WSC». Отец, лорд Рэндольф, пишет письма с упрёками: *«Твоё заикание — позор для семьи. Научись молчать, если не можешь говорить правильно»*. Мать, Дженни, тайком передаёт книги через служанку Эдит — томики Стивенсона и потрёпанный Шекспир.
В Маниле, 1971-й. Американский фотограф Джек Торрес снимает для газеты *Daily Star* трущобы Тондо. Его ассистентка Лия, местная студентка, поправляет софит: «Опять перегорела лампа — на эти деньги можно купить целый *sari-sari*». В кадре — мальчик-попрошайка с обожжённой рукой, за ним мелькает человек в военной форме. Вечером в баре *Calle Cero* Джек проявляет плёнку: между снимками уличных
Виктор, инженер-механик с завода «Красный пролетарий», замечает нестыковки в чертежах новой конвейерной линии. Его сосед по общежитию, Олег из отдела снабжения, смеётся над его дотошностью: *«Ты бы ещё гайки пересчитал — вдруг одна сбежала?»*. Вечерами Виктор пробирается в архив, сверяет документы при свете настольной лампы, попутно запивая чай из потёртого алюминиевого стакана. Запах машинного
В разгар новогодней ночи, когда праздничные огни озаряют роскошный океанский лайнер, путешествующий через Атлантику, неожиданное бедствие обрушивается на беззаботных пассажиров. Стихийный удар мощной волны, вызванной подводным землетрясением, переворачивает судно и превращает его в смертельную ловушку. В хаосе и панике, среди криков и рушащихся конструкций, выживает лишь горстка людей. В центре