Хироя Мияма втирает воск в доску для прайм-шоу, пока из динамиков старого проигрывателя трещит запись «Glorious Days». В углу зала с потрескавшимися зеркалами Син Итиро Татибана поправляет перчатку с отслоившимися стразами: «Следи за углом наклона, а не за блеском — зрители не дураки, чтобы вестись на дешёвый глиттер». На полу валяется пустая коробка от дораяки, которую они доели после
Саяко Кудо, с густо нанесённой помадой на губах от волнения, приехала в Токио из префектуры Исикава после того, как одноклассники разрисовали её стол надписью «Деревенская ворона». В агентстве озвучки «Green Voice», заваленном скриптами с пометками красным маркером, она впервые столкнулась с Кентаро Татибаной — парень в мятом свитере постоянно щёлкал механическим карандашом, поправляя чёлку. «Ты
Юки задерживался после лекции по этике, перебирая конспекты с пометками о Канте. Рен, его одногруппник, прислонился к подоконнику, разминая затекшую шею. «Твоя теория про «любовь как долг» — бред, — выдохнул он, доставая из кармана смятую пачку жвачки. — Вчера Саори из кружка каллиграфии сказала, что я эгоист. Это что, её формула счастья?» За окном медленно падали листья гинкго, а из коридорного
Коёми Арараги, старшеклассник в очках с треснувшей оправой, каждое утро покупает *пан* в пекарне возле станции Сирахигаши. Его маршрут в школу проходит мимо парка с облупившейся статуей лисы, где он однажды натыкается на Хитаги Сенджогахару — девушку в чёрной юбке-плиссе, которая держит в руках конверт с гвоздями. *«Ты веришь в богов?»* — спрашивает она, роняя скрепку на асфальт. Вечером Коёми
Юко, 27 лет, работала в прачечной в районе Аракава. Утром 5 марта, подбирая чужую рубашку с пятном от соевого соуса, она нашла в кармане билет на концерт пианиста-любителя. Решила вернуть вещь — адрес клиента указал на старый дом у станции Каппабаси. Рюта, 31 год, открыл дверь в растянутом свитере, держа в руке метлу: «Вы… точно не из оперы? Мне уже звонили насчет костюмов». Юко молча протянула
Кусуно, бродяга в противогазе, ковыряется в развалинах токийского метро. Натыкается на Юмэми — девушку в потёртом голубом платье с бантом, которая методично подметает мусор у входа в полуразрушенный планетарий. «Вы посетитель? Сеанс начнётся через 17 минут», — голос ровный, как жужжание сломанного динамика. Он смеётся, указывая на провалившуюся крышу: «Твои звёзды давно сгорели». Она тянет его за
Альфредо, 17 лет, живет в Сантьяго, в доме с треснувшими стенами и плакатами *"Короля Лира"* на дверях холодильника. Его отец, Родриго, в гараже варит металлоконструкции — каждый вечер запах гари смешивается с ароматом жареных эмпанадас от соседки. «Брось эти стихи, — хрипит Родриго, вытирая масляные руки об комбинезон, — завтра едешь со мной на стройку». Альфредо прячет блокнот с
Хирото, худощавый кузнец с ожогами на ладонях, чинил старый клинок у горного ручья. Его сестра Сакура, в синем кимоно с выцветшими хризантемами, торговалась с рыбаком: «Две скумбрии за твой ржавый якорь — иначе отец опять будет ужинать редькой». Внезапно из-за тучи вынырнул Кайто — бывший наставник, теперь с повязкой на левом глазу. Швырнул на землю обломок клинка с узором в виде гвоздики: «Найди
В токийском районе Сибуя семья Накамура ютится в трёхкомнатной квартире с балконом, заставленным горшками петуний. Хироши, отец в очках с толстыми линзами, каждое утро торопливо ест мисо-суп перед поездкой в офис страховой компании в Синдзюку. «Снова забыл выключить кондиционер? — кричит Юмико, поправляя фартук с пятном от соевого соуса. — Электричество дорожает!» Их старшая дочь Аяка ворчит,
В туманной деревушке, зажатой меж гор, Мишель Ёрг, девушка в потрёпанном платье, собирала горькие коренья у ручья. Её прервал стук копыт — на тропе стоял высокий мужчина в чужом камзоле, с мушкетом за спиной. "Ты здесь не местный, да?" — спросила она, вытирая руки о фартук. Рип ван Винкль, моргнув, как будто от яркого света, пробормотал: "Кажется, я... долго спал". Вечером,
Синго Фудзимия, детектив на пенсии с провалами в памяти, клеит на стену квартиры стикеры с напоминаниями: *«Позвонить Саэко»*, *«Купить молоко»*. Его дочь, медсестра в частной клинике, оставляет в холодильнике контейнеры с едой и записку: *«Не ешь вчерашние консервы»*. Расследуя убийство женщины в парке Сибуя, Синго путает адреса, теряет блокнот, находит в кармане пиджака обрывок чека из кафе
Мистер Уэно, в коричневом пиджаке с потёртыми локтями, каждое утро проверял номера в своём отеле на окраине Осаки. В кармане у него звенели ключи от 302-го, где накануне останавливались мужчина в очках и женщина с татуировкой ириса на запястье. «Саори, замени простыни в 201 — там вино пролили», — бурчал он горничной, пока та пыталась вытереть пятно от помады на зеркале. В холле пахло лавандовым