Знаешь, есть такой фильм — про одного упрямого деда, Йозефа Гнатека, который всю жизнь таскает свисток тренера сельской футбольной команды. Представляешь? Деревня Гуслице, ребята из «Славой» бегают по полю, а он там как царь и бог: кричит, требует, душу из них вытряхивает за каждую оплошность. И ведь не со зла — просто верит, что футбол важнее всего. Даже важнее, чем собственное сердце, которое
Знаешь, история Яна Палаха до сих пор муражами по коже пробирает. Представь: студент, обычный парень, зимой 69-го выходит на Вацлавскую площадь в Праге — и поджигает себя. Осознанно. В знак протеста против того, как наши танки и войска Варшавского договора вломились в Чехословакию. Три дня агонии в больнице, а потом смерть... И ведь власти тут же начали городить чушь — мол, «несчастный случай»
Знаешь, есть такая Эльза Ахо — держит шляпный салон, а еще у нее... ну, способности. Не просто гадалка из подворотни, нет — к ней полиция аж за помощью бегает, когда люди пропадают! Иронично, правда? Она другим судьбы разгадывает, а сама-то даже не подозревает, что ее собственная жизнь — сплошная слепая зона. Вот ведь фокус: все видящая, а в своем сердце слепая. А еще эта история про любовь, от
Представляешь, втюрился парень Марек в девушку — ну такую, что дух захватывает! Красота нереальная, глазами хлопаешь, как в кино. А он — обычный студентик, который в гороскопы верит больше, чем в расписание пар. Ну знаешь, типичный «скорпион, сегодня возможны неожиданные встречи», а сам краснеет, когда она мимо проходит. Друзья, глядя на его мучения, чуть со смеху не померли: «Да ладно, Марэк, ты
Вот история: сын полицейского, у которого отец, видимо, местный герой. А этот парень... Ну, киношколу ему не покорить. Раз за разом проваливает экзамены — и всё, приехали. Наверное, дома скандалы, упрёки: «В кого ты такой? Мы тебе всё оплатили!» Ну и что делать? Пришлось парню в дорожные полицейские податься, да ещё фотографом — типа, хоть камеру в руках держать будет, как настоящий режиссёр.
Йозеф, электрик из муниципальной службы, обнаружил трещину в стене подземного коллектора на улице Кроцинова. Вместо привычного гула труб из щели доносился шепот на смеси немецкого и чешского: *«Kdo tam?»*. Маркета, студентка-архитекторка, живущая в соседнем доме с облупленными балконами, заметила, что голуби избегают площадь у трамвайной остановки. На кафе *U Šilhanů*, где официант Милош
В деревне возле реки Риони старик Нико чинит сеть, зацепившуюся за ржавый трактор. Его соседка, 16-летняя Тинатин, приносит ему кувшин с холодным чаем — сахар на дне не растворился. «Опять правительство письма шлет, — бормочет Нико, разминая в пальцах смятую бумагу с печатью. — Хотят плотину строить. Затопит поля». Тинатин крадет у отца ключ от заброшенного маяка: там, под полом, хранит коробку с
Йозеф Крал, бывший священник, теперь чинит старые радиоприемники в съемной квартире на окраине Праги. Однажды к нему приходит женщина в помятом плаще, Марта Шимкова, и кладет на стол бархатный чехол от очков: *«Там внутри не пыль… Он шевелится»*. Внутри — крошечная фигурка из воска, обмотанная волосами. Йозеф, потрогав ее, видит вспышку: ребенок в ванной с зелеными стенами, вода бьет из крана с
В дождливом Телемарке, Норвегия, Йохан, инженер с обветренным лицом, находит в ржавой трубе под заброшенным заводом свёрнутый в медную фольгу чертёж — схему транспортировки тяжёлой воды. Его сестра Элин, химик из Копенгагена, расшифровывает пометки на полях: *«Поезд 24.11, вагон 7F. Не доверяй шведам»*. За чашкой кофе с кардамоном она втискивает бумагу в книгу Стриндберга, которую передаёт
Йозеф, плотник с обветренными руками, клеил раму для нового курятника, когда Лукаш, его младший, влетел во двор с криком: **"Коза снова удрала! Вчера жрала капусту у пана Новака!"** Тереза, пятнадцатилетняя, в выцветшем платье, уже шарила по огороду — под кустами смородины нашла клок белой шерсти. Марта, вытирая ладони о фартук, бросила через плечо: **"До фестиваля три дня, а у нас
Джейк Морган, механик из Невады, коптил двигатель «шевроле-68» в гараже, заваленном автожурналами и банками «Red Bull». Его друг Карел Шмид, чешский гонщик с шрамом на скуле, пригнал разбитый «опель-кадет» из Праги. «Топливный насос сдох, — Карел бросил ключ на верстак. — Если к субботе не починим, спонсоры сбегут, как крысы». Они выменяли старые покрышки на запчасти у мексиканца Луиса, который
Михай, румынский механик из промзоны Бухареста, копался в двигателе ржавой Dacia 1300, когда заметил в багажнике свёрток с потёртой картой. Рядом валялся обгоревший паспорт на имя какого-то Георге. «Чёрт, опять контрабандисты машину бросили», — проворчал он, вытирая руки об промасленную тряпку. В тот же день Лидия, болгарская студентка-археолог, в спешке толкала сумку с черепками через толпу у