Элен, 22 года, в синей униформе с потёртыми локтями, моет полы в коридоре дома престарелых «Солнечный берег». Её дочь Люси, 7 лет, ждёт в подсобке, раскладывая фломастеры на столе с пятнами от кофе. Марсель, 85-летний постоялец с парализованной левой рукой, ловит Элен за дверью столовой: «Принеси *Гаргантюа* из библиотеки, а я проверю твои конспекты по анатомии». Вечерами он правит её тетради
Эди, вонючий грузчик из марсельского порта, каждый день разгружал ящики с тухлой рыбой. Его напарник, Коксмэн, худой блондин в крапленном краской фартуке, торчал в подвале мастерской на окраине — подделывал «Моне» для алжирских перекупщиков. В баре *Le Tonneau*, заляпанном пивными кругами, Эди тыкал пальцем в фотографию музея Орсе: «Там «Сорока» висит. Говорят, страховка — двадцать лимонов. Мне
Гектор, рыжий пёс в помятом плаще, каждое утро толкал скрипучую тележку с хлебом по мощёным улочкам портового городка. На рынке он здоровался с Луизой, продавщицей воблы, которая вечно поправляла синий платок на голове. «Опять у Фернана кастрюлю украли», — бурчала она, разглядывая треснувшие весы. К полудню слухи о кражах обросли деталями: пропал кошелёк мельника, исчезла серебряная ложка из
Жан, в потёртой кожаной куртке, ковырял ржавый бак грузовика где-то под Алжиром. Пьер, вечно с гаечным ключом в зубах, бурчал: «Если б ты не гнал как сумасшедший, шестерни не рассыпались бы». Мари, разворачивая пахнущую табаком карту на капоте, тыкала пальцем в пятно от кофе — «Руины к югу от оазиса. Говорят, там золото финикийцев». Ночью, у костра из сухого кактуса, они спорили о маршруте. Жан
Роми, девочка в залатанном синем платье, живет с бабушкой в полуразрушенном доме на окраине города. Руины с торчащими балками, разбитые витрины магазинов — обычный пейзаж 1953 года. В школе, устроенной в бывшем бомбоубежище, она рисует углём на обёрточной бумаге, пока учительница в потёртом пальто рассказывает про дроби. После уроков Мария, соседка с ожогом на левой руке, тащит её к
Люка рылся в старом гараже отца в пригороде Кланси, когда наткнулся на окровавленный шарф с вышитыми инициалами "М.Б." — Матис Бертран, его младший брат, пропавший три месяца назад. Ржавый ключ от склада на набережной Сены выпал из кармана куртки, пока он звонил Элоиз, журналистке из местной газеты: *"Ты уверена, что это его кровь в лаборатории?"* — *"Группа совпадает. Но
В парижском кафе «La Brume» на углу улицы Риволи Люка, 27-летний бариста с татуировкой якоря на запястье, случайно проливает латте на эскиз девушки в очках с толстой оправой. Это Эмили, 24-летняя студентка Академии искусств, которая рисует углем на салфетках вместо блокнота. «Ты специально?» — бросает она, вытирая черные разводы рукавом свитера. Люк, пытаясь шутить, предлагает бесплатный
Лиза, 22 года, перебивается подработками в парижском кафе *La Brume* на улице Монторгей. По утрам протирает стойку с разводами от кофе, ворчит на клиента, который вечно просит «капучино без пенки, но с корицей ровно до середины чашки». В четверг, когда дождь стучал по маркизам, в дверях появился Люк — парень в кожаной куртке с потёртым рюкзаком, где торчали пружинки от часовых механизмов. «Ты
В припотёртом парижском кафе на углу улицы Пти-Карро *Антуан Леруа*, детектив с вечным пятном вина на галстуке, ворчит о пропаже партии часов из склада в Марселе. Его напарник, *Марко Вальди*, итальянец с татуировкой якоря на запястье, перебивает: «Твои часы давно остановились, брось бумажник в море — может, поплывёшь за ним». Всё меняется, когда в их участок приводят *Лизу Моро*, дочь владельца
Эмиль, 27 лет, разгружает ящики с сельдью на копенгагенском рынке Торвехаллерне. Его пальцы в засохшей рыбьей чешуе, а под курткой — письмо от сестры-близнеца Лине, пропавшей после взрыва на военном заводе в Орхусе. В кафе *Mørk* на Нёрребро он сталкивается с Луизой, француженкой в потёртом кожаном пальто: «Твой грузовик видели возле склада с динамитом. Поможешь найти его? Заплачу двадцать крон».
Антуан, бармен с татуировкой якоря на запястье, каждое утро открывает кафе *La Ruche* на углу улицы Лепик. Вчерашние крошки от круассанов ещё лежат на столешнице, когда Марк, его постоянный клиент в помятом пальто, заказывает эспрессо: «Добавь коньяку, а? Вчера опять с женой ругались». В соседнем квартале Карим, студент из Брюсселя, спорит с арендодателем: «Почему в душе всегда холодная вода?» —
![Постер Страх[и] темноты (Peur(s) du noir)](/uploads/mini/short/9f/c479241ef622084387815cd5489036.jpg)
Антуан, ночной сторож в парижском Музее естественной истории, каждую смену протирал пыль с витрин чучел лис. Его фонарик выхватывал из темноты стеклянные глаза животных, а тени от скелета мамонта ложились на стены длинными полосами. «Опять шепчешься с призраками?» — хрипел Марсель, уборщик, затягиваясь сигаретой у служебного входа. Антуан молчал, но когда в подвале заскрипели трубы, спустился