Элис копошится в подвале старого интерната на окраине Лиона, перебирая коробки с выцветшими школьными тетрадями. Ее пальцы натыкаются на сверток с фотографиями: 2008 год, группа детей в одинаковых серых куртках, заснеженный двор. Лука, ее сосед по этажу, роняет банку консервов, когда она показывает снимок: *«Это же директор… но он моложе. И кто этот мальчик с перевязанной рукой?»* На обороте —
В портовой таверне на Крите Лефтерис, официант с потёртым блокнотом в кармане, находит в ящике со старыми столовыми приборами пожелтевшую карту с отметками возле вулкана Санторини. «Τι στο διάολο είναι αυτό;» — бормочет он, пока шеф-повар Никос, вытирая руки о фартук, кричит: «Πέτα αυτά τα σκουπίδια, πρέπει να ετοιμάσουμε τα καλαμαράκια!» Тем временем в Париже Элоиза, студентка-архитектор,
В старом белградском доме с облупленными обоями Милана, студентка-архивистка, нашла потёртый конверт с координатами, спрятанный за радиатором. Её сосед Йован, таксист с татуировкой вороны на запястье, усмехнулся: «Опять твой дед оставил сюрприз?» Вместе они поехали на рынок «Калич», где торговец специями Али показал им фото 1983 года — группа рабочих с лопатами у бетонного бункера в Сараево.
Лука, 23 года, каждое утро замешивает тесто в пекарне *Du Pain et des Rêves* на окраине Марселя. После смены, пока руки еще пахнут маслом и корицей, бежит на муниципальные корты у порта — тренируется до темноты в потрепанных кроссовках с дыркой на левом носке. Его друг Мартен, разносящий суши на велосипеде, смеется: *«Ты же знаешь, что после 20 карьеры не строят? Даже ракетку нормальную купить не
Лена, 27 лет, каждое утро открывает магазинчик *BioVert* на узкой улочке в Марселе. Пахнет сушеными травами и перезрелыми яблоками. Её брат Марк, 19 лет, в это время ковыряется в стареньком ноутбуке за прилавком, пытаясь взломать сертификаты поставщиков. «Опять эти яйца дороже золота», — бормочет пожилая клиентка, разглядывая ценник. Лена вздыхает: «Мадам Клод, это же без пестицидов, куры на
Лена Моро, 23 года, работает ночным барменом в закусочной *Blue Elk* на окраине Монреаля. В четверг, после смены, она находит в кармане кожанки записку: *«Твой отец знал про шахты в Шербурге. Не доверяй полиции»*. На следующий день в её квартиру на rue Sainte-Catherine врываются двое в чёрном — один с шотландским акцентом спрашивает: *«Где дневник?»* Лена убегает через пожарную лестницу, хватает
Лиора, девушка с рыжими волосами и татуировкой в виде якоря на запястье, работает барменом в кафе "Манго" возле хайфского порта. Каждый вечер после смены она забирает младшего брата Офера из школы для глухих, где он учится жестовому языку. В четверг, когда грузовик с турецким кофе опрокинулся на перекрестке Ха-Галиль, она столкнулась с Амиром — водителем-палестинцем в заляпанной маслом
Элен Делакур, владелица старинного шато в Бордо, втирает пальцем пятно на мраморной столешнице, пока её сын Люк настаивает на замене дубовых бочек на пластиковые контейнеры. «Ты хочешь, чтобы наше *Шато Лаперьёр* пахло дешёвым вином из супермаркета?» — бросает она, разглядывая пыльные бухгалтерские отчёты. Дочь Камиль тем временем договаривается с парижским ресторатором в кафе на Монмартре: «Если
Лина, медсестра из Бейрута, копается в груде бетона возле разрушенной аптеки на улице Мар-Михаэль. Ее брат Карим, бармен, пропал после взрыва. Рядом ковыряется в обломках Пьер, французский инженер-строитель — ищет коллегу Самиру, которая должна была встречать его в кафе *Le Neutrino*. «Ты видел женщину в оранжевом платке?» — спрашивает он по-арабски с акцентом, показывая смятое фото. Лина молча
Сюзанна, засучив рукава хлопкового платья, перетирала пятно от бордо на скатерти, когда соседка Пьерретт постучала в дверь: «Мадам Дюваль набирает группу. Говорит, научит печь *пате-ан-крут* так, чтоб мужья не рыпались в бары». Через три дня они сидели в душном классе муниципальной школы Лиона, рядом с Жильбертой, которая прятала сигареты в чулке. Преподавательница, щелкая указкой по доске с
Мари, 32 года, бывшая медсестра с татуировкой совы на запястье, и Поль, ее парень-студент-заочник, въезжают в съемную квартиру над кафе в Лилле. В первой сцене Поль, роняя коробку с книгами, разбивает вазу, оставленную предыдущим жильцом. «Ты хоть представляешь, сколько это стоит?» — Мари подбирает осколки, заворачивая их в газету с заголовком о забастовке учителей. На кухне — треснувшая
Лукас, 27 лет, сантехник из фавелы Санта-Марта в Рио, находит в стене бабушкиного дома коробку с письмами 1943 года на смеси португальского и французского. На конвертах — пятна воска и запах лаванды. "Она говорила про *дом с часами на Rue de Charonne*…" — бормочет он, разглядывая фото женщины в шляпе-котелке перед парижским кафе. В тот же день Элоиза, студентка-реставратор из Марселя,