Лейтенант Джейк Марлоу, с пятном кофе на мятой рубашке, каждое утро пробирался через переулок за пекарней «Глори», где продавщица Аня подсовывала ему чек с надписью *"23-й район. Проверь воду"*. В патрульной машине на сиденье валялись распечатки звонков: за последнюю неделю 14 сообщений о пропавших в районе старых доков. Напарница Риза, разбирая записи, тыкала ногтем в экран: «Слушай
Энтони Энстед, все зовут Энт, коптит в гараже на окраине Детройта. Его мастерская — ржавый ангар с запахом отработанного масла, где на стене висит портрет деда с гаечным ключом. Клиенты привозят убитые «шевроле» и «форды», а он чинит, ворча: «Карбюратор тут ни при чем, Билл. Ты опять масло не менял, как я говорил?» По вечерам пьет кофе из треснувшей кружки с надписью «Лучший папа», хотя детей
Мигель Анхель Феликс Гальярдо, бывший полицейский из Синалоа, перебирает кипы долларов в полуразрушенном складе под Гвадалахарой. Его пальцы пахнут клеем от купюр, а на столе — карта Мексики, испещренная красными крестами возле границы с Аризоной. «Ты везешь груз через Пуэрто-Вальярту, — говорит он Рафаэлю Каро Кинтеро, указывая на потрепанный компас. — Если копы задержат — стреляй, но не в
Лаборатория в промышленном квартале Майами пахнет хлоркой и перегоревшей проводкой. Хорайо Кейн, криминалист в помятой рубашке с закатанными рукавами, тычет карандашом в фото трупа на столе: «Следы хлороформа на ногтях. Его держали в багажнике ’98-го Кадиллака минимум час — отсюда царапины на пятках». Рядом Эрик Делко, закинув ноги на монитор, жует бублик с лососем. Его ноутбук показывает запись
Джек Харпер приезжает в Мэйбери на похороны брата Тома. Мотель «Сосны» пахнет сыростью и сигаретным дымом — те же обои в горошек, что и двадцать лет назад. Шериф Эвелин Картер, в потертой кожаной куртке, вручает ему коробку с вещами Тома: ключи от склада, фонарик с треснувшим стеклом, фотографию у реки. «Протоколы гласят: несчастный случай. Но ты же не за этим вернулся», — бросает она,
В сталелитейном районе Питтсбурга Джек Торренс, бывший капитан с тремя шрамами от осколков на левом плече, разгружает ящики с инструментами в доках. Его соседка Марта, медсестра в потёртом халате, кричит из окна третьего этажа: «Опять проспал смену? Босс грозился вышвырнуть твой чемодан в реку». По вечерам Джек сидит в баре «Красный якорь», перебирая старые письма от брата-лётчика Эрика, который
Лиза Морган, 28 лет, медсестра в городской больнице Бостона, снимает квартиру на третьем этаже с треснувшим окном в гостиной. Её младшая сестра Клэр, 19, переезжает к ней после гибели родителей в ДТП — привозит чёрный чемодан с наклейками панк-групп и коробку комиксов, которые рисует сама: угловатые персонажи с пустыми глазницами. Первые дни всё тихо: Клэр варит кофе в старой эмалированной турке,
Гамбол и его брат Дарвин вляпались в историю с разбитым окном миссис Джудит, когда пытались проверить, выдержит ли зонт Ричарда роль парашюта. «Ты же говорил, физика на нашей стороне!» — шипел Дарвин, подбирая осколки с лужайки, пока из-за забора выглядывал Тоби, тыкая пальцем в свой телефон. Гамбол, пряча за спиной треснувший каркас зонта, бурчал: «Это не окно разбилось, это наша свобода
Лайла, в потёртой кожанке и с фонариком в руке, копалаcь в груде тыкв на окраине фермы Гаррет, когда её ботинок провалился в рыхлую землю. «Сюда, Джейкоб! — крикнула она, отбрасывая гнилую тыквенную кожуру. — Похоже, это не кротовая нора». Джейкоб, в очках с переклеенной дужкой, присел рядом, тыча палкой в тёмный провал. «Пахнет серой, — буркнул он, — и… жареным зефиром?» На следующий день они
Тела нашла треснувший артефакт в руинах под Скалами Вечности, пока Стратос чинил сломанный джет-трансмиттер. «Смотри, эти символы — как на щите короля Мирона», — прошептала она, проводя пальцем по холодному металлу. Внезапно из трещины вырвалась фиолетовая энергия, опалившая край её плаща. Стратос бросил гаечный ключ, закричав: «Брось его!», но артефакт уже прилип к ладони Телы. Тем временем в
Эмили, рыжая старшеклассница с потёртым рюкзаком, каждую среду дежурит в *Molly’s Diner* после уроков. Джейк, парень из её класса по алгебре, заваливается туда в 16:30, заказывает чёрный кофе и картошку фри. «Опять засыпаешь над учебником?» — тычет он в её конспекты, размазанные кетчупом. Она морщит нос, поправляет очки: «Если бы ты не списывал мою домашку, уже вылетел бы из футбола». В пятницу
Джейкоб, 14 лет, нашел запертый сундук под кроватью на чердаке своего дома в Милуоки. Внутри — потрепанный дневник с пометкой "1982" и фотография мужчины в очках, похожего на деда, погибшего при пожаре. На следующий день в гараже он услышал стук из вентиляции: "Если хочешь знать правду о Лоретте, приходи к элеватору после семи". За ужином мать, разогревая застывшую лазанью,