Анна, медсестра из Нижнего Новгорода, втискивается в переполненную электричку до Москвы — едет к сестре, которая устроила скандал из-за кредитов. На вокзале она сталкивается с Сергеем, водителем грузовика, который разгружает ящики с консервами. «Ты вообще куда прешь?» — бросает он, поднимая рассыпавшиеся банки. Анна помогает собрать, замечает царапину на его руке: «Тебе бы пластырь, а то занесёшь
Лера, бывшая медсестра, подрабатывает ночной администраторшей в полузаброшенной гостинице на окраине Волгограда. В холодеющем лобби трещит радиатор, а на стойке лежит связка ключей с приклеенными бумажками: «312 — протекает», «209 — розетка бьёт током». Однажды вечером в дверь вваливается Кирилл, мужчина в порванной куртке, с царапиной через бровь. Он молча протягивает мокрый паспорт на имя
Лера, в потёртых джинсах и с потрескавшимся лаком на ногтях, каждый вечер объезжала на велике «Салют» гаражный кооператив «Восход». Там Серега, в заляпанной маслом куртке, ковырялся в двигателе «Урала», брошенного хозяином после зимы. «Опять аккумулятор сел?» — спросила она, прислонив велосипед к ржавой бочке. Он вытер руки об штаны, оставив чёрные разводы: «Не, клапан под замену. Дай ключ на
Анна переехала в квартиру на набережной Мойки вслед за Алексеем, который устроился прорабом на стройку у Балтийского вокзала. Она подрабатывала в детской библиотеке на Литейном — раскладывала потрёпанные книжки про Чебурашку, пока коллеги шептались о её акценте: *«Смотри, опять «ложит» вместо «кладет» — точно с юга»*. Алексей приходил поздно, пахнущий цементом, бросал в раковину замасленные
Игорь, бывший инженер-энергетик, в пятницу вечером застрял с дочерью Катей в лифте девятиэтажки на Ленинском проспекте. У Кати врожденный порок сердца — пальцы автоматически сжали силиконовый чехол портативного кардиомонитора. "Пап, батарея…" — шепчет она, пока Игорь долбит локтем в потухший экран вызова. Внизу, во дворе, гудят машины с аварийками: свет погас во всем районе. Они
В деревне под Смоленском Сергей, худой мужик в прожжённом ватнике, три дня копал промёрзшую землю у разрушенной церкви — искал спрятанные немцами консервы. В избёнке с забитыми досками окнами его жена Мария, растирала в ступке сушёную свёклу, приговаривая: «Опять картошку у Фролова стащил?» — «Не стащил. За папиросы менял», — бурчал он, доставая из кармана смятый «Беломор». На печке кашлял их сын
Марина, 34 года, в хрущевке на Ленинском проспекте, пятый день не меняет потрепанный халат с кофейными пятнами. В 10:15 она кликает на звонок Zoom — на экране всплывает лицо клиентки Ольги, которая жалуется на панические атаки из-за новостей. Марина кивает, поправляет софик с AliExpress, но сама смотрит на трещину над диваном. Кот Васька трется о клавиатуру, перекрывая чат, где Лиза, ее коллега
Кирилл, 17 лет, каждое утро переходит ржавые рельсы у заброшенного завода в Екатеринбурге, чтобы добраться до катка «Уральские льды». Его клюшка, обмотанная изолентой, лежит в рюкзаке рядом с бутербродом в пакете — мама всегда кладет слишком много масла. На тренировках тренер Геннадий Петрович, бывший игрок с сломанным носом, орет: «Беги, как будто за тобой ментовская «Волга»!». После занятий
Сергей Михеев, слесарь с завода «Прогресс» в Выборге, после ночной смены обнаруживает, что жена Оля увезла сына к теще в Гатчину. На кухне — записка: *«Хватит жить как в тумане. Не звони»*. Он едет в гараж к соседу Борису, где тот ковыряется в старой «Волге», пахнет бензином и вареной картошкой. «Чё, опять нажрался вчера?» — хрипит Борис, протягивая банку пива. Сергей молчит, закуривает, смотрит
Антон, в потёртой куртке с оторванным карманом, пробирался через подвал разрушенной школы. В руке — самодельный фонарь из банки и свечного огарка. Лика, её рыжие волосы стянуты грязным шарфом, толкнула плечом дверь в класс: "Здесь никого... Пока что". На партах — пустые консервные банки с ржавыми краями, на стене мелом нарисован крест и дата: *12.09*. В углу валялся детский рюкзак с
Капитан Игорь Семёнов, в потёртой шинели и с папиросой в зубах, копался в бумагах на столе, заваленном картами и обрывками радиограмм. В углу барака трещала печка-буржуйка, а лейтенант Анна Ковалёва, протирая запотевшие очки, бросила: *«Смотри — в донесении из 3-й роты упоминают грузовик с двойными колёсами. Таких в их части нет»*. Они выехали в лес под Лыковом, где нашли следы шин и пустые
Сергей каждое утро проверял сети у скал Чехова, ругался на обрывки водорослей. На набережной Олег, его сосед, чинил лодку «Альбатрос», сплёвывал в воду: «Опять камни порвали?» — «Вчера штормило», — бурчал Сергей, доставая мокрый папиросный окурок. Дома его ждал холодный кофе, бутерброд с килькой и записка от дочери: «Уехала к маме в Ялту». Вечером он пил портвейн с рыбаками у ларька «Восток»,