Анна, официантка из кафе на Ленинградском вокзале, в пятничный вечер роняет поднос с чашками, когда замечает Дмитрия в толпе. Он, архитектор из мастерской на Арбате, помогает собрать осколки, задевая её холодные пальцы шерстяным шарфом цвета хаки — подарок бабушки перед смертью. Через неделю он приходит в кафе специально, заказывает дважды «Американо без сахара», оставляет на салфетке номер:
Сергей Соколов, слесарь из Иркутска, прячется в полуразрушенной даче под Байкалом. В кармане — ржавый гаечный ключ со следами крови: его нашли рядом с телом зарезанного соседа, Павла Глухова. Сестра Оксана привозит ему консервы и старый радиоприёмник. «Серега, тут паёк… Спички взяла у дяди Вити с четвёртого этажа», — шепчет она, разглядывая царапины на его руках. По ночам Сергей пробирается к
Олег, водитель скорой из Питера, в перерывах между вызовами курит у гаража на Заозёрной улице. Его друг Слава, медбрат с потертым iPhone 4, подкидывает первый заказ: проследить за женой чиновника. «Достанешь её фото с любовником — пятьсот баксов», — бормочет Слава, разминая затекшую ногу. Олег соглашается, надевая кепку с выцветшим логотипом «Локомотив», и едет к дому на Петроградке. В кармане —
Иван топчет окурок сапогом возле покосившегося забора, глядя, как младший брат Алексей чинит трактор. «Собирай вещи, — хрипит он, — завтра уезжаем в Ростов». Алексей швыряет гаечный ключ в лужу: «А дом? Мать перед смертью просила не бросать». В селе Подгорное уже неделю пахнет гарью — снаряд попал в элеватор за рекой. По вечерам из динамика сельсовета трещит: «Граждане, не покидайте подвалы до
Лера, рыжая девочка в растянутом свитере с оленями, три дня подряд пыталась испечь идеальный маффин в хрущёвке на пятом этаже. Духовка грелась неравномерно, из-за чего нижний противень всегда подгорал. «Снова угли вместо черники», — бурчала она, выковыривая лопаткой чёрные крошки. Сосед Миша, в трениках и майке с пятном от компота, стучал в стену: «Да отдай уже рецепт бабушке Кате с первого
Кирилл, худой парень с гитарой за спиной, снимает угол в коммуналке на Васильевском острове. Его соседка, тётя Люся, постоянно ворчит на шум из-за стен: *«Опять твои цыгане до утра орут!»* Лера, студентка истфака, живёт в центре в сталинке с родителями-врачами. Они сталкиваются в кафе на Невском — он подрабатывает бариста, она заказывает латте с сиропом. *«Без пенсии не хватит»,* — усмехается он,
Семён Шилов, капитан из 4-го отдела, сидит в кабинете с потёртым линолеумом и перебирает фотографии с места кражи в «Самоцветах» — ювелирный на Тверской. На столе валяется гильза от папиросы «Беломор», рядом стакан чая с плавающими чаинками. Громов, его напарник в кепке с потёртым козырьком, тычет пальцем в снимок: *"Смотри, замок вскрыт аккуратно, но следов нет. Не наш это, Семыч.
Евлампия Романова, тридцать пять лет, замечает, что соседка Ольга Семенова перестала брать трубку. Вчерашний борщ на плите пригорает, пока она стучит в дверь квартиры №14 — та приоткрыта, внутри запах хлорки и следы крови на паркете. Муж Игорь, инженер с завода «Красный пролетарий», ворчит: «Лампочка, опять в чужие дела лезешь?» Дочь Катя просит помочь с геометрией, но Евлампия уже копается в
Максим, менеджер из спального района Москвы, приходит домой и обнаруживает на парковке вяжущегося с урной коня. Рядом — тетя Люда в розовом пуховике и её дочь Катя, переехавшие из Тамбова. «Сдаём квартиру, будем жить у тебя. А Граф — это не конь, это породистый орловский рысак!» — тычет тетя в потрёпанную бумагу с печатью. Максим пытается урезонить их, но соседка Ольга Петровна уже вызывает
Масяня, рыжая в синей кофте, вечно торопилась на троллейбус №12 до Невского. В коммуналке на пятом этаже ее ждал Хрюндель, друг детства, развалившийся на диване с гитарой: «Опять в пробках застрял? — Не, у бабки Алевтины лифт сломался, несла сумку с картошкой». На кухне с облупившимся холодильником Лена, соседка-студентка, доедала гречку: «Свет опять отрубили. Тыришь мои чайные пакетики, Мась?» В
Антон, водитель «Яндекс.Такси» с сигаретным подрагиванием в пальцах, разбирал хлам на антресолях хрущёвки после смерти матери. Нашёл коробку с гирьками от напольных часов — латунь, потёртая до блёклости. Дочь Лиза, 14 лет, в наушниках с розовым чехлом, тыкала в микроволновку разогретые пельмени: «Пап, у нас опять горячую воду отключили?» В коробке под газетой «Труд» за 1987 год лежал конверт с
Геннадий, 67 лет, в ржавом «Запорожце» привез из города мешок цемента. У соседки Людмилы Петровны провалился забор — козы Макаркиных сожрали капусту. «Опять ваша рогатая орда! — кричала Людмила, размахивая веником. — Чтоб к вечеру новый стоял!» Геннадий кряхтел, замешивая раствор, а из распахнутого окна её дачи неслось радио: «…в Подмосковье ожидается град». Дочь Людмилы, Света, в рваных джинсах