Вера, девятнадцатилетняя официантка из приморского городка под Владивостоком, обнаруживает в рюкзаке брата Игоря пистолет и пачку патронов. Они живут в пятиэтажке с облупившейся штукатуркой, где лифт не работает с зимы. На кухне, заваленной грязной посудой, Вера тычет пальцем в оружие: «Ты обещал завязать с этими делами». Игорь, достав банку тушёнки из шкафа, бурчит: «Сам разберусь». На следующее
Лида, радистка с обожжёнными пальцами, втолкала последнюю кассету в рацию под рёв артиллерии. "Связь держится на соплях", — бросила она Ольге, которая перевязывала раненого бойца гимнастёркой, порванной на лоскуты. В землянке пахло йодом и сырым дерьмом из угла, где вместо параши стояло ведро с треснувшим ободком. Мария, закопчённая как печник, тащила из разбомбленного сарая мешок с
Лика, учительница английского из школы на Ленинском проспекте, и Андрей, разработчик мобильных приложений, три года пытались завести ребёнка. После гормональной терапии и двух попыток ЭКО в частной клинике на Никитской у них родился Саша. В три месяца Андрей, пока Лика мыла бутылочки, скачал приложение для ДНК-теста. Результат пришёл ночью: «0% совпадений». Он ткнул телефоном в спящую Лику: «Это
Лиза, 9 лет, нашла в бабушкином комоде коробку акварелей с потёртыми этикетками. Её брат Максим, 12, пытался дорисовать на обоях дракона, пока она отвлеклась. «Ты опять в мои краски полез?» — спросила Лиза, заметив синие пятна на его футболке. «Не ври, я видела, как ты Бабу-Ягу на стене дорисовывал!» Брызги краски вдруг замерцали — комната наполнилась запахом хвои и дыма. Дети оказались на опушке
Лиза, 23 года, официантка из питерской коммуналки на Петроградской, получает смс от незнакомки: *«Твой папа – мой тоже. Приезжай, обсудим»*. В крохотной кухне, пахнущей жареным луком и сыростью, мать швыряет в раковину пачку старых писем: «Сволочь! Даже квартиру в Екатеринбурге им снял, пока мы тут на макаронах сидели». Лиза снимает форму с пятном от борща, покупает билет на поезд за последние
Кирилл, инженер-электронщик из обшарпанной хрущёвки на окраине Нижнего Новгорода, обнаружил странности в показаниях домашнего счётчика за электричество. Цифры мигали в обратном порядке, а на экране старого телевизора «Электрон» мелькали кадры завтрашнего выпуска новостей. «Да ты глянь, Тань, — тыкал он жену в монитор, — вон же мусоровоз у подъезда, как вчера!» Та отмахивалась, заворачивая
Артём, фотограф из сервиса моментальных снимков «Фокус», разбирал архив и нашёл плёнку с портретом женщины в красном платье. На обороте — пятно от кофе и цифры «14.09». Он позвал коллегу Никиту: «Смотри, тут дата как в прошлый раз, когда тот мужик с попугаем приходил». Никита потрогал края снимка: «Дедуля, это «Зенит» 80-х, тут полкассеты засвечено. Бросай в коробку для потеряшек». Артём сунул
Антон, механик с обветренными руками, заканчивал ремонт «Волги» в полутемном гараже, когда Лена, учительница младших классов, принесла ему термос с чаем. "Опять дотемна?" — спросила она, стирая меловую пыль с рукава синего платья. Они шли через пустырь к обрыву над Окой, где трещали кузнечики в рыжей траве. "Слушай, а если махнуть в Питер?" — Антон раздавил сапогом банку
Катя втирала в колено разогревающую мазь, прежде чем подойти к груше. Спортзал в Уфе пах старыми матами и потом — тренировались после смен на заводе. Оля, с розовыми полосами в волосах, держала лапу для Кати: «Бей, как тогда Светку из «Металлурга» — в печень!» Тренер Геннадий Петрович, в растянутом свитере, хрипел: «Соперница справа — инвалид, если не прижмете её углом». В раздевалке треснуло
Миша Голубев, 27 лет, живет в обшарпанной двухкомнатной хрущевке на окраине Твери. Работает грузчиком в магазине «Рассвет», где каждое утро роняет коробки с маринованными огурцами. В пятницу, помогая соседу дяде Коле чинить Жигули, перепутал болты и оставил машину без колеса. «Ты ж как слон в посудной лавке!» — орет дядя Коля, размахивая гаечным ключом. Вечером того же дня Миша пытается починить
Катя приезжает в сибирский городок, где выросла, из-за письма сестры: отец после инсульта еле ходит, в квартире на улице Ленина, 15 треснули ступеньки подъезда, а на кухне пахнет застоявшимся борщом. В автобусе она вспоминает Мишу — десять лет назад он бросил институт, ушел в рыбаки, а теперь встречает её на пристани в застиранной куртке, пахнущей окунем. «Ты думала, я ждал?» — усмехается он,
Артем, хирург из московской клиники на Ленинском проспекте, забежал в цветочную лавку возле метро «Университет» перед ночной сменой. Катя, продавщица в выцветшем фартуке с пятном от грунта, перевязывала букет хризантем. «Пионы есть?» — спросил он, снимая перчатку, чтобы достать кошелек. «Только георгины, но они в холодильнике — сейчас принесу», — кивнула она, задев рукой банку с водой. Через