Артем, худой, в заляпанной краской куртке, снимал мастерскую на пятом этаже дома у Смоленской набережной. Окна дребезжали от ветра с Невы, а батареи гудели так, что Лиза, поправляя синий шерстяной платок, сказала: «У тебя тут как в холодильнике. Рисуешь пингвинов?» Она работала в Публичке, сортировала старые газеты, пахнущие пылью и клеем. После смены заходила к нему, приносила пирожки с капустой
Аристокл Дмитриадис, греческий купец с акцентом, выдавливающим букву «ы», арендовал подвал на Гороховой улице, чтобы хранить ящики с оливковым маслом и сушёным инжиром. Его контора — стол, заваленный счетами из Одессы и Афин, карта с крестиками возле портов Риги. Василий Петров, русский конкурент в потёртой шубе, высмеивал его в кофейне «Вольф»: «Твои корабли замёрзнут в Финском заливе, как щуки
В Петербурге Анна в синем платье с жемчужной нитью на шее сталкивается с Вронским на вокзале — он поднимает оброненный ею веер. "Вы, кажется, всюду успеваете, граф", — говорит она, пряча улыбку за перчаткой. В московском доме Облонских Долли, вытирая детскую кашу с юбки, упрекает Стиву: "Ты опять заложил фамильные часы? Или мне дрова самой рубить?" На балу у Щербацких Кити, в
В старом московском доме с трещащими батареями частный детектив Сергей Мышкин копается в папке с фото пропавшей невесты. Его помощник Артём, в джинсах с потёртыми коленями, тычет пальцем в распечатку переписки из «Одноклассников»: «Смотри, она за два дня до свадьбы искала билеты в Питер. Может, сбежала?» Мышкин хрипло смеётся, доставая из ящика стола бутылку «Боржоми»: «Бегут от женихов, а не к
Анна, бухгалтер из Мытищ, заваривает чай в треснувшей кружке с надписью «С любовью из Сочи». Максим, ее муж, листает отчеты на заляпанном кофе ноутбуке. «Ты в курсе, что Светка из садика опять про деньги звонила? — бросает она, вытирая ладонью крошки со стола. — С меня хватит: твой кредит, моя мать в больнице…» Он отмахивается: «Решим после дедлайна». Через три дня она узнает о сокращении, но
Анна, студентка из Воронежа, подрабатывала в крошечной кофейне у Киевского вокзала. В ноябре, когда лужи покрывались ледяной коркой, к ней зашел парень в потрёпанной кожаной куртке — Максим, инженер из Харькова. "Две эспрессо, но покрепче", — попросил он, доставая мокрый зонт. Они разговорились о старых поездах: он ремонтировал тепловозы, она коллекционировала билеты с детства. На
В душной общаге на Ленинском проспекте Катя разбрасывает по полу фантики от «КитКат», пока ее соседка Лиза пытается решить задачу по термеху. "Ты опять вчера с Сашкой в клуб сбегала?" — Лиза щурится, переписывая интеграл. Катя хватает телефон: "Он мне новый свитер подарил, из «Берсерка». Ты бы тоже пошла, если б не зубрила как ботаник". В коридоре Влад, парень с курса выше,
Алексей Ковальчук, реставратор из мастерской на Васильевском острове, находит в подкладке старинной иконы, привезенной из Пскова, обгоревший лист с перечнем фамилий. Среди них — его отец, погибший при пожаре в той же мастерской десять лет назад. Владелец антикварной лавки на Большой Морской, Григорий Семенов, советует «не копать»: *«Леха, ты ж знаешь, чем такие списки заканчиваются. Сгоришь, как
Женя Королёва, журналистка из Твери, переезжает в Москву после развода, снимает квартиру в пятиэтажке на окраине. В редакции «Столичный взгляд» её сразу отправляют на скандальный материал про застройщика Сергея Миронова — вместо запланированного интервью с чиновником. «Ты думаешь, тут цветочки собирают? — бросает редактор Артём, разглядывая её потёртый блокнот. — Пиши про Миронова, или ищи другую
Лидия Соколова, учительница истории в школе №14, каждое утро заваривает чай в треснувшей кружке с надписью *«Лучшему педагогу-85»*. После уроков она задерживается в кабинете, разбирая старые карты с учеником Сашей Громовым, который нашел в овраге за гаражным кооперативом обломки керамики с непонятными символами. «Это же черепки XVIII века, тут раньк дворянская усадьба была», — говорит Лидия,
В селе Кара-Булак, затерянном среди гор Тянь-Шаня, 16-летняя Айгерим копается в огороде, пока ее младший брат Темир ловит ящериц у высохшего арыка. В ржавой консервной банке под кустом шиповника они находят железный ободок с выбитыми волчьими головами. "Бабушка говорила, такие носили воины Ала-Тоо", — шепчет Айгерим, вытирая грязь платком с выцветшим узором. На следующий день в село
В провинциальном городке за рекой Свиягой Анна Крутова, фармацевт местной аптеки, ежедневно раскладывает пузырьки с валерьянкой и йодом под витриной с треснувшим стеклом. Её соседка Лида Горчакова, продавщица в *"Хозтоварах"*, через дорогу кричит: *"Слышь, опять у меня в кассе не сходится – может, твой братец снова монеты тырил?"* Анна молча поправляет белый халат, зная, что