Агата, пятнадцать лет, переезжает с матерью в домик под Краковом, доставшийся после смерти бабушки-художницы. На чердаке среди банок с закатками и пахнущих скипидаром холстов она находит потрёпанный блокнот с зарисовками местного леса и заметками на полях: *«17.09.1982 — видел их снова у старой мельницы»*. Сосед Ян, бывший шахтёр, забирает у неё яблоки с перезревшей яблони, бурчит: «Нечего тут
В Берлине 1943 года Эрих Браун, инженер-железнодорожник, прячет в угольном складе конверты с чертежами. Его соседка Анна Зиверс, работающая на почте, случайно обнаруживает один из них, когда приносит ему паёк — банку тушёнки и хлеб с опилками. "Ты знаешь, что будет, если найдут?" — царапает она карандашом на обрывке газеты. Эрих молча разводит керосинку, чтобы заварить цикорий. Тем
Анна Ковальски, медсестра из Чикаго, получает смс от сестры Каси: *«Не могу говорить. Если что-то случится — ищи через Матеуша»*. Через три дня связь обрывается. В варшавском аэропорту Окенсе Анна роняет чемодан с разбитыми банками соленых огурцов — Кася всегда брала их в поездки. Участковый в дождливом районе Прага ворошит бумаги: «Ваша сестра снимала квартиру над фастфудом с *zapiekanki*.
В варшавской квартире на улице Хмельной, 17, Казимеж Бжезинский копался в старом комоде отца. Под стопкой фотографий с рыбалки на Мазурах он нашёл конверты с печатью 1980-х — письма от женщины по имени Ханна, не упомянутой в семейных историях. «Ты вообще знал, что у деда был роман?» — спросил он младшего брата Миколая, разглядывая потёртую открытку с вокзалом Гданьска. Тот, поправляя очки,
В Гданьске, в узкой квартире над столярной мастерской, братья Марек и Томаш находят среди отцовских инструментов потрескавшийся свиток с рунами. Отец, погибший месяц назад под обрушившимися лесами костела Св. Войцеха, оставил в ящике верстака не только резные деревянные кресты, но и серебряный медальон с ликом существа, напоминающего летучую мышь. «Ты вообще смотрел, что он тут собирал?» — Марек
В разбомбленном районе Варшавы сержант Марек Калень в помятом мундире шарит по развалинам барака, ища свидетелей кражи меди с военного склада. Рыжий подросток Яцек, торгующий самокрутками на углу Свентояньской, шепчет: *"Там двое в кожаных куртках, грузили ящики на телегу... Спросите у Зофьи из прачечной — она всё видела"*. Зофья, стирая окровавленные бинты в корыте, бросает через
Ганс Клос, он же Ян Зембинский, втирается в берлинский абвер, подделывая биографию силезского аристократа. Его китель с Железным крестом пахнет дешёвым табаком «Atikah», который он курит, чтобы скрыть акцент. В кабинете на Вильгельмштрассе майор Браун тычет пальцем в карту Польши: *«Ваша группа перехватит грузовики с оружием у переправы под Варшавой. Если провалитесь — я вас лично расстреляю»*.
Екаб чинил велосипед возле киоска с *Лаймой*, когда Мимми, в рваных кедах, подбежала с двумя дворнягами. «Они просят вареную картошку, — выпалила она, — этот, с пятном на ухе, сказал, что его зовут Рекс». Псы, в ошейниках без бирок, тыкались мордами в рюкзак Екаба, где лежал бутерброд с салом. Решили идти к вокзалу: Рекс упомянул грузовой поезд до Варшавы. По дороге Мимми спорила с рыжей собакой
Варшава, октябрь 1966-го. Следователь Марек Вольски, в потрёпанном плаще с поднятым воротником, разглядывает следы грязи на асфальте возле трамвайной остановки на улице Таргова. "Здесь не просто грязь – смесь машинного масла и опилок", – бормочет он, протирая очки платком. Его напарница, Ирена Гловацка, замечает обрывок синей ткани на ржавой ограде: "Ткань из комбинезона. Слева –
Казимеж, архивист с кривыми очками и вечным пятном от кофе на рубашке, копался в подвалах варшавской библиотеки. Среди пожелтевших газет 80-х наткнулся на папку с пометкой *"Соколув-Дольны"* — вырезки о пропавших подростках, фотографию сломанного креста на снегу и рисунок чёрной птицы с человечьими глазами. "Знаешь, что смешно?" — бросил он коллеге, перебирая липкие от пыли
Варшава, зима 1947-го. Януш, бывший инженер, торгует на Рынке Старего Мяста самодельными радиоприемниками из деталей, найденных в руинах. Его сестра Зося, медсестра в полуразрушенной больнице на Тамке, меняет бинты на уголь у солдат из гарнизона. «Опять эти *курвы* дали нам мокрые дрова», — бросает она, разжигая печурку жестяным чайником. По вечерам они роются в подвале дома на Новом Святе, ищут
Марек, вернувшись в родную деревню после смерти отца, находит в старом доме коробку с письмами на польском и немецком. На конвертах — пятна плесени, адрес: *ul. Topolowa 17, Bagnisko*. В местном баре *Pod Łosiem* официантка Кася, щурясь от сигаретного дыма, бросает: «Твой старик каждую пятницу пил тут пиво, один, у окна». В сарае засохшая краска на стенах — детские ростки, даты: 1983, 1989, 1991.