В старом доме на окраине Мехико Паула, официантка с татуировкой совы на запястье, ежедневно сталкивается лбом с Родриго, гитаристом, который вечно забывает вынести мусор. Их соседка Алисия, студентка-архитектор, рисует чертежи на кухонном столе, заляпанном кофе, а Карлос, бывший менеджер склада, пятый день прячет от всех квитанции за свет — хозяйка Марта уже стучит в дверь ключами. В четверг
Карлос, мойщик в кинотеатре «Солнце» на окраине Мехико, нашел в разорванном кресле билет с печатью «Золотой шанс». В тот же день Эмили, студентка из Эль-Пасо, получила смс: «Ваш номер 0452 выиграл. Позвоните до 18:00». Она перечитала сообщение, облокотившись на стойку закусочной «Дикси», где разливала кофе. Карлос, выменяв у таксиста Рамона сигареты на советский фотоаппарат «Зенит», снял билет
Карлос, 27 лет, в потрёпанной кожаной куртке, копался в двигателе старого «фольксвагена» в своей мастерской на окраине Мехико. Рядом валялись банки с краской и гитара без струн — подарок младшей сестры Лусии, которая торговала бисерными серьгами на рынке Ла-Мерсед. «Если к вечеру не починишь, останешься без ужина», — бросила она, поправляя соломенную шляпу, пока клиент торговался за кольцо с
Луна, 19 лет, в рваных джинсах и с рюкзаком, застряла в пригороде Мехико — чинит мотороллер отверткой, пока местный мальчишка Карлос кричит: *«¡La bujía está jodida, no la fuerces!»*. Она игнорирует, достает из кармана стеклянную банку со светлячком, подарок умершей бабушки. Через три дня она уже в Техасе, спорит с водителем грузовика о цене бензина: *«20 долларов, или я иду пешком»*. В кармане —
В Мехико, на пыльном рынке Сонора, 19-летний Карлос Мендоса подбирает потрёпанный кинжал с гравировкой *«Xolotl»*. Его сестра Лупита, стирающая окровавленные простыни во дворе *vecindad*, бросает: *«Deja esa chingadera, antes de que te parta la madre»*. Ночью в переулке за *taquería* парень сталкивается с босоногой девушкой в рваном платье цвета индиго — она впивается зубами в его руку,
Карлос, 19 лет, каждое утро заворачивает мясо в тонкие лепешки на ларьке матери возле станции метра Такубая. «Если до сентября не накоплю на визу, поеду через пустыню», — бросает он другу Пабло, пока тот чинит мотоцикл «Урал» с облезлым красным баком. В университетском городке Оахаки Лупита, дочь учительницы начальных классов, трижды переписывает черновик статьи про фрески Сикейроса — между
Инес, тату-мастер из Кондесы, разбирает коробку вещей дочери Самиры после её гибели. В старом дневнике с облупившейся кожаной обложке находит зарисовки татуировок — совпадения с символами на телах клиентов. В мастерской, где пахнет жжёной кожей и зеленым мылом, она ставит клиенту змею с тремя головами, пока тот хвастается: «Эту метку только в Сан-Луис-Потоси делают, для своих». Позже она видит ту
В Мехико, на рынке Сонора, 19-летний Эстебан «Эль Гато» Мендоса передаёт пакет с кокаином, спрятанный в коробке из-под манго, лысому торговцу специями. Тот, жуя жвачку, бросает: *«Скажи Пабло, что его собака голодна»* — и исчезает в толпе. Через неделю Эстебан, в потёртой кожаной куртке, едет в грузовике с консервами в Медельин. Там его встречает Кармела, дочь местного барона, с сигаретой в
Пеппер, рыжий петух с потертым комбинезоном, ковырял панель управления корабля отверткой. «Опять контур замыкает, — проворчал он, вытирая лапой масло с перьев. — Гвидо, ты точно затянул гайки на реакторе?» Толстый коричневый курица-механик, не отрываясь от паяльника, буркнул: «А ты проверь провода, умник. Вчера Лулу снова вентилятор демонтировала для своих опытов». Лулу, в очках и с перегоревшей
Сара Абу-Халед, 28 лет, работает в пекарне в Рамалле, каждое утро замешивает тесто под радио с новостями о блокаде. Её брат Салим, инженер-нефтяник, приезжает из Берлина с коробкой старых писем от деда — в них шифры, связанные с заброшенным заводом в Лейпциге, где когда-то делали детали для трубопроводов. «Тут не про нефть, тут про людей», — бормочет Салим, разбирая каракули на арабском и идише.
В пыльной мастерской на окраине Мехико Карлос ковырялся в двигателе старого «чиримолы», пока радио трещало о пропавших в районе Истапалапы. Его сестра Адриана ворвалась, швырнув на верстак смятый листок: «Ты видел? Луис звонил — эти ублюдки снова были у дома». На листке — адрес склада в Сочимилько, где их отец когда-то хранил краденые запчасти. Вечером, заделывая дыру в сетчатом заборе, Карлос
Сумка Кеты с деньгами исчезает в толпе на вокзале Тапачула, пока она покупала бутылку воды у торговца в потрепанной бейсболке. «Черт, это же всё, что у меня было», — бормочет она, вцепляясь в ремень рюкзака с выгоревшими нашивками. По дороге в Мехико она ночует в хостеле с протекающим душем, где соседка по комнате, Росарио, с сигарой в зубах, советует ей искать работу на рынке Ла-Мерсед: «Там