Линь Сяо, 28-летняя архивариус в антикварной лавке на переулке Наньлугоу, нашла треснувшую нефритовую шкатулку в ящике с бракованными лотановыми четками. Ее начальник, хрипло сморкаясь в клетчатый платок, бросил: *«Отнеси Чэнь Мужаню — пусть оценит, стоит чинить».* Мастерская Чэня оказалась в полуподвале за пельменной «Сяншуй», пахло клеем и камфорным маслом. Мужчина в заляпанном фартуке, не
Ли Вэй зацепился рукавом за дверную ручку, рассыпав печенье с кунжутом по линолеуму. "Сяо Минь, где мои наушники?" — крикнул он, поправляя очки с заклеенной дужкой. Она, не отрываясь от книги про древние династии, ткнула пальцем в треснутый горшок с бамбуком: "Вчера утащил кот, ищи под диваном". За окном их пятиэтажки в районе Хуанпу грузовик с арбузами объехал ту же выбоину,
Ли Вэй, массивный полосатый тигр с выцветшим шрамом на левой лапе, копался в грязи на краю рисового поля. Его когти, больше подходящие для охоты, неуклюже цепляли корни сорняков — соседка-черепаха наняла его прополоть участок за три сушёных кальмара. В трёх метрах от него Мэй Лин, журавль с перьями цвета пепла, методично выдёргивала из ила ракушки, бросая их в плетёную корзину. «Если ещё раз
Ли Вэй, в прошлом чемпион ушу из провинции Хэнань, моет полы в павильоне пекинской киностудии после неудачного прыжка через горящий мотоцикл. Его рука до сих пор дрожит, когда он наливает дешевый чай из термоса. «Твой контракт заканчивается через неделю, — бросает ассистентка режиссёра, поправляя очки с синими стеклами. — Дэн Сяо уже выучил твой трюк с веером». Вэй молча кивает, разглядывая шрам
Ли Мэй, 14 лет, дочь владельцев маленького магазина соевого молока в переулке Чэнду, постоянно опаздывает в школу из-за ночных кошмаров. В одном из них она видит треснувший нефритовый амулет, который позже находит в ящике с утренней выпечкой. «Это бабушкин?» — спрашивает она мать, разглядывая гравировку в виде дракона. В тот же день на уроке математики амулет нагревается, и одноклассник Цзян
Дороти в клетчатом фартуке цепляется за табуретку, пока ветер срывает ставни с петель. Тотошка, дрожа, забивается под кровать. Сумрак сменяется ярким светом — девочка приземляется в поле маков, где старый фермер в заплатанной шляпе ковыряет вилами землю. «Страшиле мозги не помешали бы, — бормочет он, — а то вороны кукурузу клюют». Дальше — лес с кривыми деревьями. Там Железный Дровосек со
Тан Сань, парень с шрамом на ладони от кузнечного молота, коптит углём в мастерской отца. Его отец, Цзюнь Ло, ворчит, затачивая клинок: *"Духовая сила — не для бедных кварталов. Лучше делай ловушки для крыс — хоть серебро заработаешь"*. Но Тан Сань тайком тренируется в лесу за городом: разбивает камни голыми руками, повторяя движения из обрывков старых свитков. Однажды натыкается на
Ли Сяо каждое утро разливает кофе в кружку с трещиной на ручке, замечая, как Чэнь Юй в чёрных очках пялится в ноутбук у окна. «Эспрессо, как всегда? — спрашивает она, протирая стойку тряпкой с запахом моющего средства. — Или сегодня рискнёте на капучино с сердечком?» Он молча кивает, не отрываясь от экрана, но когда она ставит чашку, его палец непроизвольно водит по контуру пятна на столе —
Чжан Сяоюнь, журналистка с потрёпанным блокнотом и вечно севшим телефоном, копалась в отчётах аптеки на углу улицы Цзянбэй. Влажный воздух Чунцина лип к коже, пока она сопоставляла цифры: цены на препараты от астмы выросли вдвое за месяц, но поставки шли с одного склада. «Сяоюнь, опять за своё?» — редактор Ли Вэй хлопнул папкой по столу, сдвинув стакан с остывшим пуэром. — «Ты знаешь, кто владеет
Соник, Соня и Маник скрываются в подземных туннелях Мобиуса, собирая обрывки данных о королеве Алине. Их база — заброшенный ангар с проводами, свисающими с потолка, и голографическим проектором, который постоянно зависает. «Опять перегрев!» — бросает Маник, стуча кулаком по корпусу старого терминала. Соня, разбирая карту с метками робо-заводов, замечает аномалию возле Грин-Хиллз: «Здесь сигнал
Лю Вэньцзэ приезжает в деревню Байлунь на пыльном междугороднем автобусе с треснувшими стёклами. В кармане — смятая телеграмма о смерти отца, пахнущая дымом от костра, который тот разводил каждое утро. Сестра Сяофэнь встречает его у глинобитного дома с крышей из ржавой жести: «Ты даже не успел на похороны, а теперь копаешься в его вещах?» В сундуке под кроватью Лю находит потрёпанный дневник с
Ли Сяо, студент-архитектор из Чунцина, копался в коробках с блошиного рынка возле моста Цзялинцзян. В руках застрял потрепанный дневник 1930-х с запахом плесени — на первой странице криво выведено «Ван Шоуи». Заинтригованный, парень купил его за 10 юаней, попутно торгуясь со старухой-продавцом из-за треснувшей статуэтки Будды. «Бумаги мертвецов приносят беды», — бросила та, заворачивая дневник в