Ли Сяо, девушка с фиолетовым инеевым узором на запястье, работает в крошечном кафе на окраине Чэнду, где подают острый *мапо тофу* и пережаренный кофе. Однажды, разбирая коробки со старыми чайными листьями, она находит потрёпанный дневник покойного отца-археолога с пометкой *«Облачный мост — ключ к Хуаньлоу»*. Её сосед Чэнь Юй, студент-историк в поношенных очках, замечает на страницах символы,
Чжан Дуаньдуань, 28 лет, в чёрном пальто с оторванной пуговицей, каждое утро толкается в шанхайском метро, чтобы успеть к 9:00 в офис рекламного агентства на Нанкинской улице. 12 марта она забыла папку с презентацией для клиента-производителя зонтов. Босс, господин Лю, в коричневом галстуке с пятном от кофе, закатил глаза: «Ты хоть раз проверишь сумку *перед* выходом?» В перерыв Дуаньдуань купила
Линь Сяо, бариста в кафе «Лунный мост» на окраине Шанхая, случайно находит в подсобке старую деревянную шкатулку с тремя медными монетами. Рядом — записка с неразборчивыми иероглифами: «Одно желание, одна жертва». Её друг Чэнь Му, студент-архитектор, замечает трещину на дне шкатулки: «Это не просто антиквариат. Смотри — здесь даты. 1644 год… конец династии Мин». Сяо смеётся, пряча монету в карман
Линь Сяо, 17 лет, моет посуду в душной лапшичной на окраине Чэнду. Её форма в пятнах от масла, волосы слиплись от пара. Дядя Цзян кричит из-за стойки: «Сяо! Клиенты ждут, не копайся!» По дороге домой, в переулке с треснутыми фонарями, старик в рваном плаще суёт ей в руки потёртый амулет с драконьей головой. «Держи, пока не позвали *их*», — хрипит он, исчезая в тумане. Ночью тени с когтями, как
В деревушке у подножия гор Цинлун старый художник Чэнь Делун чинил потрескавшуюся кисть из бамбука, когда его внучка Сяолинь нашла в сундуке с заплесневелыми свитками странный рисунок — карту с отметкой ущелья Лунси. "Дедушка, это где папа пропал?" — спросила она, проводя пальцем по пятнам туши. Чэнь, хмурясь, вытер руки о запачканный охрой фартук: "Завтра на рассвете собери мешки.
Ли Чен, студент-энтомолог из провинции Хэнань, обнаруживает в развалинах храма Шаолинь медный амулет с резными жуками. В тот же вечер его комната в общежитии наполняется шевелящимися тенями — муравьи строят башню из крошек печенья на столе, а тараканы выстраиваются в иероглиф «пробудись». Он звонит соседке Сяо Мэй, продавщице из чайной лавки «Золотой шелкопряд»: «Ты видишь это? Они... реагируют
В Шанхае, под куполом, искажающим солнечный свет, Цзян Ян, лейтенант с перебинтованной рукой, патрулирует периметр небоскреба Цзиньмао. Его напарница, Линь И, в рваной куртке с нашивкой «Инженер-7», ковыряет отверткой в панели дрона. «Схема замыкает при перегрузке, — бормочет она, — если завтра не починим охладители, генератор взорвется». В подземных тоннелях, где пахнет сыростью и маслом,
Вэй Лун, бывший грузчик порта Виктория, втянулся в разборки из-за партии контрабандных сигарет. Его младший брат, Сяо Цзэ, задолжал триста тысяч местному клану «Красные кобры» — те требовали расплаты кровью. В переулке за рынком Темпл-стрит Вэй Лун втёрся в доверие к Цзинь Тао, завсегдатаю подпольного маджонг-клуба на Квинс-роуд. «Ты или находишь деньги до рассвета, или твоя семья будет собирать
Лян Вэньцзэ, судмедэксперт с привычкой поправлять очки средним пальцем, обнаруживает на внутренней стороне бедра жертвы ДТП — женщины в синем плаще — микроскопические частицы красной глины. «Это не авария. Её перевозили в багажнике грузовика для перевозки кирпичей», — бормочет он, пока помощница Сяо Минь, доедая баоцзы с свининой, закатывает глаза: «Опять ты копаешься в трупах вместо обеда».
Ли Бай, худощавый поэт с вечно перепачканной тушью рубахой, ищет пропавшего брата Сяо Чэня в деревне Линьцюань. На постоялом дворе «Три феникса» он сталкивается с Мэйлин — девушкой в синем халате, разливающей вино. Её левая рука обмотана красной нитью с медными колокольчиками. *«Твой брат не в мире живых, — бросает она, вытирая стол тряпкой. — Но в Преисподней даже тени плачут от скуки»*. В
В припорошенной пылью деревне Шаолинь подросток Вэй Минь копался в развалинах старого храма, выискивая обломки керамики для продажи. Его сестра Сяо Лань, стирая окровавленные бинты в реке Хуанпу, услышала стук копыт — это вернулись солдаты династии Тан с отрубленной головой мятежника Чэнь Фэна в мешке. «Спрячь нефритовый амулет», — прошептала мать, закапывая ларец с фамильными печатями под
Ли Юэ, девушка с обветренными от холодной воды руками, разбирала грязное белье в прачечной *Чистая волна* на углу улицы Миньцзян. В кармане окровавленной рубашки клиента она нашла потрепанный блокнот с вырванными страницами. На обложке — выцарапанные иероглифы: «Цветок засохнет, когда придет зима». Вечером, при свете лампы с треснувшим абажуром, она сравнила пятна на ткани с газетными вырезками о