Хуан Пулман копался в старых счетах за похороны, когда нашел папку с пометкой *1987*. Внутри — фотография отца с незнакомкой в платье с ромашками, чек на крупную сумму из швейцарского банка. «Ты опять рылся в архиве?» — Альваро, его младший брат, замер в дверях с пачкой гвоздик для клиентки с улицы Алькала. Они не разговаривали неделю после спора о продаже участка на кладбище Альмудена. Хуан
Карлос, детектив из Мадрида с потёртым блокнотом в кармане пальто, находит в архиве заброшенной библиотеки фото 1973 года: группа мужчин в военной форме на фоне чилийских гор. Среди них — Лукас, его дядя, пропавший после переворота. В баре *La Esquina* Карлос тыкает пальцем в снимок: «Ты говорил, он умер в Сантьяго». Бармен, бывший следователь, хрипло смеётся: «Здесь каждый второй — призрак». На
Эстебан, 27 лет, разгружает утренний хлеб в семейной пекарне на рынке Бокерия. Замечает в углу склада коробку с обгоревшими фотографиями 1978 года — лицо деда зачеркнуто красным маркером. «Ты опять копайся в прошлом?» — Кармен, его сестра, перекладывает миндальные круассаны, не глядя. Она прячет под прилавком письма от адвоката — долги за аренду копятся третий месяц. В тот же вечер Эстебан
В старом портовом квартале Барселоны Карла, 27-летняя курьерша на мопеде, ежедневно объезжала узкие улочки с коробками *бутик-пекарни La Golosa*. В рюкзаке у неё всегда лежала потрёпанная карта с пометками, где донья Марта, владелица прачечной *Lavandería del Sol*, оставляла свёртки с документами для адвокатской конторы на улице Авингуда-дель-Театр. «*Ты опять забыла сменить аккумулятор на этом
Лусия каждое утро покупает *чуррос* в киоске на площади Сантьяго-де-Компостела, пока ее брат Марк выгуливает старого пса Риффа возле порта в Виго. В телефонном разговоре с подругой Норой она бурчит: *«Опять эти туристы перекрыли улицу — даже к прачечной не пройти»*. В книжном магазине, где Лусия работает, появляется Давид — парень в потертой кожанке, просящий найти сборник стихов Хименеса. Он
В Вальдеормине, затерянной между оливковыми рощами, Кармен Молина в пятнистой рабочей робе тычет пальцем в потрепанный контракт. "Выжимаешь нас как лимоны, а теперь и завод закрываешь?" — шипит она, перекрывая гул конвейера. Дон Федерико, владелец консервной фабрики, поправляет галстук с пятном от паэльи: "Рыба ушла на север, как и молодежь. Чем тебя удивлять?" На площади, где
Лейла, с рыжими волосами до плеч и странным шрамом на запястье, работает ночным уборщиком в мадридском метро. Давид, механик из гаража на Calle de Toledo, замечает, как лампы мигают, когда она нервничает. «Ты… электрик?» — спрашивает он, когда она случайно задевает его руку, оставляя ожог в форме спирали. Она прячет лицо в капюшон и бормочет: «Не подходи ко мне ближе». Ее комната в хостеле
Лукас, студент-физик с хронической бессонницей, каждое утро покупает *кафе кон лече* в ларьке у метро Tribunal. На третьей неделе семестра он замечает, что стрелка компаса в аудитории №4 упорно показывает на Ирену, девушку с фиолетовыми прядями в волосах, которая рисует в тетради схемы цепей вместо конспектов. «Ты тоже видишь это?» — бормочет он, тыча пальцем в прибор. Ирена закрывает учебник с
Юсеф Аль-Фарук, плотник из Хеврона, снимал комнату в пригороде Барселоны — трещины на стенах заклеены плакатами фламенко-групп. По утрам он чинил старые стулья в мастерской на Carrer de Sant Pere, а вечерами торговал финиками на рынке Бокерия, споря с марокканцем Азизом: «Твои цены как у Мугабе — только дурак купит». В четверг, после намаза, заходил в кафе «Луз» — хозяйка Роза, вдова с
Молодой хирург Хавьер Моралес переводится в провинциальную клинику после скандала в столице. Его кабинет — бывшая кладовая с треснувшей плиткой, пахнет сыростью и антисептиком. На первом же обходе он сталкивается с медсестрой Кармен Вальдес, которая, поправляя очки, бросает: «Здесь не ставят *синдром Гийена-Барре*, доктор. У нас нет оборудования, а у вас — опыта». Утром в кафетерии, за
Хамед, мигрант из Тегерана, в рваных кроссовках отдаёт последние риалы сестре Лейле перед отъездом. «Держи паспорт, — шепчет она, заворачивая в газету с фото протестов. — Без него ты призрак». В автобусе до Стамбула он спит на сумке с сушёным барбарисом, который обещал передачить дяде в Барселоне. Через месяц его лицо мелькает в камере наблюдения мадридского рынка «Лавапьес» — продаёт поддельные
Филли, рыжеволосая девушка в потёртой кожаной куртке, чистила блендер в кафе на углу улицы Каррер-де-Парадис в Барселоне. В кармане её фартука лежал старый фотоаппарат «Зенит», найденный в коробке с испорченными мандаринами. После щелчка затвора на плёнке проявился силуэт незнакомого магазина с неоновой вывеской на кантонском диалекте. Вместо грохота посуды Филли вдруг услышала гудки парома