Рави копался в ящике с ржавыми инструментами, пытаясь починить вентилятор, который гудел как разъяренный шершень. Его сестра Мира, сидя на полу среди разбросанных учебников по инженерному делу, бросила: «Папа бы справился за пять минут». Они жили в двухкомнатной хрущевке в Бандра, где обои отклеивались вместе с воспоминаниями о детстве. По вечерам Рави подрабатывал в лавке старьевщика на рынке
Адитья, инженер-программист из Мумбаи, просыпается в камере местного участка с разбитой губой. В кармане его рваной рубашки — обрывок квитанции из аптеки, где он покупал лекарства для младшей сестры. На допросе лейтенант Шарма тыкает пальцем в экран ноутбука: «Твои IP-адреса всплыли во взломе банка. Где сообщники?» Адитья молчит, вспоминая, как накануне чинил старый холодильник в съемной
Раджеш, таксист из переулков Олд-Дели, застрял в пробке возле Красного форта, разминая в кармане смятый чек от чайвала. Внезапно на заднее сиденье материализуется разъяренный Ганеша с бивнем, обмотанным изолентой: «Ты видел моего мышонка? Вчера он сжевал провод от гитары Шивы — тот грозится устроить потоп посреди сезона дождей». Пока Раджеш спорит, пытаясь не врезаться в авторикшу, заляпанную
Арави, хирург-ортопед в перегруженной клинике Мумбаи, каждое утро начинает с проверки рентгеновских снимков. Её стол завален историями болезней, а на мониторе мигает сообщение от Кабира, кардиолога с привычкой опаздывать: *«Перехвачу тебя в столовой, обсудим случай с переломом бедра у того таксиста»*. Они спорят у автомата с чаем — Арави настаивает на операции, Кабир тычет в анализы: *«Гемоглобин
В старом районе Чандни-Чоук в Дели 18-летний Арджун Шарма подбирает обгоревший плакат с лозунгом «Долой цензуру!» возле разгромленного киоска *Chai Point*. Его подруга Мина, дочь полицейского инспектора, прячет в рюкзаке флешку с записями закрытого собрания в колледже Святой Ксаверии — там профессор Рао призывал студентов бойкотировать экзамены после ареста активиста Кабира. «Ты уверена, что это
В Мумбаи Арджун, 27 лет, разгружает ящики с чаем на рынке Кроуфорд. Его младшая сестра Лалита задыхается от астмы в комнате без окон, пока он считает рупии для взятки полицейскому. *«Три тысячи в месяц, иначе закрываю лавку»,* — офицер щелкает жвачкой, не глядя. По вечерам Арджун слушает соседа-таксиста, который клянется, что видел в трущобах тело в мешке — «это Сингх из строительной фирмы,
Арадхана втирает пятно от чая на стойке своего кафе «Масала Нук», пока Радж, в рубашке с закатанными рукавами, ставит чемодан у входа. «Ты точно не поедешь со мной? — бормочет он, поправляя очки. — В Мумбаи я могу купить тебе десять таких кафе». Она откладывает тряпку, задевая банку с имбирным печеньем: «Здесь мама учила меня готовить чапати. Не продам запах жареного лука даже за твои
Арджун, 16 лет, тайком репетирует на разбитой гитаре за школьным сараем в Джайпуре. Его друг Кабир, барабанщик с перебинтованными пальцами из-за старой травмы, ворчит: «Опять струны рвешь? Папа-то думает, ты на курсы программирования ходишь». Школа имени Тагора, где когда-то учили классическим рагам, теперь еле держится: краска на стенах облупилась, в кабинете музыки вместо кондиционера —
Аравинд подбирал манго, рассыпавшиеся из коробки у лавки на рынке Кроуфорд, когда Мира, протискиваясь между тележками с кокосами, задела его плечо. «Простите, дядя попросил принести папайю для пуджи, а я…» — она поправила конец сари, выпачканный в куркуме. Он молча подал ей упаковку листьев бетеля, которую она выронила. «Ты из Тамилнаду?» — спросил он, услышав акцент. Она кивнула, пряча лицо под
В старом районе Мумбаи, между узкими переулками и ларьками с чаем масала, Ави, 27-летний механик с обожжёнными маслом пальцами, чинит скутеры. Утром он находит в кармане куртки странную медную шестерёнку с гравировкой «11 см» — её подбросила Прия, 19-летняя студентка-физик, которая неделю следит за ним, записывая что-то в потрёпанный блокнот. «Ты же знаешь, что это не случайность», — говорит она,
Арадхи, в потёртой куртке с капюшоном, каждое утро пробирается через толчею рынка Кроуфорд в Мумбаи, чтобы успеть на смену в колл-центр «StarLink». В кармане — чек за аренду комнаты в Чунебхатти, который она третий месяц оплачивает с опозданием. «Опять эти проклятые звонки до полуночи? — ворчала бабушка Падма, помешивая чай с щепоткой молотого кардамона. — Ты пахнешь стрессом, как моя старая
Радж, водитель рикши с потертым сиденьем из искусственной кожи, каждое утро объезжал переулки старого Мумбаи, пока не подобрал Амиру — девушку в выцветшем сари, искавшую младшую сестру. «Они забрали ее возле доков, когда она покупала цветы для алтаря», — бормотала Амира, сжимая фотографию, где девочка улыбалась с треснувшим телефоном. Радж, пряча взгляд от шрама на левой руке — напоминания о