Инспектор Джеймс Карвер, с воротником пальто, застегнутым до подбородка, копается в ржавой банке из-под печенья, найденной под половицами коттеджа на окраине Уинтермура. Внутри — обгоревшие фотографии 1973 года, ключ от заброшенной лодочной станции и письмо с фразой: *«Они видели, как ты уходил с пирса»*. Его напарница, сержант Эмили Росс, втирает в ладони аптечный гель от обморожения, пока их
В дождь, под хриплый звук старого фургона, Элиас Грейвз притащил очередной гроб в свой цех на окраине Бирмингема. Его дочь Люси, пахнущая кофе с корицей из кафе "У Мэйбл", нашла в кармане покойного медальон с треснувшим стеклом — внутри засохший цветок и цифры "1874". "Пап, это не наш клиент, — ткнула она в записку без подписи. — Его подкинули. Опять". Элиас, вытирая
В лесном лагере "Сосновый Кряж" пятнадцатилетняя Лина нашла ржавый компас с гравировкой "Беги до заката". За ужином в столовой с линолеумными столами ее друг Кайл, разливая томатный суп, шепнул: *"Старик Гаррет вчера водил отряд к северной ограде. Вернулся без Джейсона"*. Ночью Лина с братом Элаем пролезли через дыру в заборе из колючей проволоки, нашли заброшенную
Марго, барменка из мельбурнского кафе «Гранит», каждый день в 8:15 наливает клиенту в кожаной куртке латте с двойной корицей. «Опять без сахара?» — бросает она, вытирая пенку с кончика питчера. Он молча кивает, оставляя чаевые — две монеты, всегда стучащие о стойку. В пятницу предлагает билет на концерт в ботаническом саду, но Марго машет тряпкой: «У меня смена до полуночи». Тем временем в
В Лондоне медвежонок в синем пальтишке и шляпе с дыркой от мармеладки помогает миссис Браун чинить старый фонарь на чердаке. Внезапно из-под пыльного сундука вываливается карта Парижа с пометкой «Букинист Ламарк». Джонатан, уткнувшийся в планшет, бормочет: «Там же дедушкины заметки о цирковых трюках!» На следующий день мистер Браун, разбирая почту, натыкается на письмо от антиквара — тот просит
Джонатан Прайс, архивариус в муниципальной библиотеке Брикстона, каждую ночь слышал, как скрипят половицы в соседней квартире. Его сосед, Эдмунд Харгрейв, бывший военный хирург с мутным стеклянным глазом, часами расставлял на полках фарфоровых сов — Джонатан видел это через щель в ставне. «Ты опять подглядываешь?» — бросил Эдмунд как-то утром в лифте, разминая пальцами сигарету. Через неделю
Эмили Картер, студентка-археолог из Эдинбурга, нашла в архивах Британского музея потёртый дневник викторианского исследователя. На странице с водяными пятнами была нарисована карта с отметкой возле заброшенной часовни в Девоне. Её наставник, доктор Артур Блэквуд, отказался помочь: «Ты копаешь слишком глубоко, Эмили. Некоторые двери лучше не открывать». Она уехала одна, прихватив фонарь и старый
Лука разбил чашку с эспрессо, пытаясь приготовить английский завтрак для Эмили — яичницу с хрустящим беконом. «Ты точно не пережаришь желток?» — спросила она, поправляя документы на кухонном столе. Они сняли квартиру в Милане, но через месяц Эмили получила повышение в лондонском офисе. Переезд в квартиру возле Тауэра обернулся ссорой: Лука требовал вешать бельё на балконе, как в Италии, Эмили
Бруно Каспарян, 42 года, работает механиком на фабрике по переработке текстиля в Бирмингеме. Каждый день начинается с проверки станков: протирает масляные клапаны ветошью, ворчит на сломанный конвейер. В обеденный перерыв курит в узком переулке за цехом с коллегой Томом, который вечно ноет про зарплату. *"Слышь, опять задержка. Думаешь, к пятнице дадут?"* — Том швыряет окурок в лужу.
Джон Павел, детектив из Ливерпуля, каждое утро начинает с чая в треснувшей керамической кружке, подаренной женой Эмили. В гараже, под старыми ящиками с инструментами, он находит окровавленный платок с её инициалами — «Е.Р.». «Ты уверена, что это её группа крови?» — спрашивает он Сару Митчелл, своей напарнице, которая перебирает бумаги в досье. Она не поднимает глаз: «Лаборатория подтвердит через
Лиам Картер, 32 года, электрик из Глазго, замечает странности в энергосетях после аварии на подстанции в Ист-Энде. Он рисует схемы на салфетках из паба «Кривой джентльмен», где менеджер Энди ворчит: «Опять эти скачки — холодильник дважды пиво заморозил». В архивах лондонского университета София Реннер, студентка-физик с татуировкой уравнения Максвелла на запястье, наталкивается на зашифрованные
Элис Ланкастер, в засаленной кожаной куртке, копалась в двигателе дирижабля, собранного из обрезков труб и медных пластин. Её младший брат Томас, щурясь от дыма фабричных труб Манчестера, подавал инструменты. «Шестигранник слева, не гаечный», — бросила Элис, вытирая лицо рукавом. Они тайно собирали аппарат в заброшенном доке у канала, куда Томас приносил краденые детали с завода Блэкторн