Лян Юн проснулся в комнате, оклеенной постерами незнакомых рок-групп. На тумбочке дымилась чашка растворимой лапши, а из-под двери пробивался запах жареных пампушек. «Шуан, завтрак стынет!» — крикнул женский голос, и он сгреб со стола фиолетовый телефон, на экране которого мигало уведомление из больницы: «Сегодня дежурство в отделении с 13:00». Тем временем Ли Шуан, застрявшая в мужском теле,
Бланш, 32 года, работает корректором в маленьком издательстве на улице Муфтар в Париже. Каждое утро она покупает кофе с миндальным сиропом у ларька возле метро Place Monge, пока продавец Жан-Клод ворчит на погоду. В офисе её стол завален рукописями с пометками красным: «Опять герой сравнивает любовь с аэропортом — клише», пишет она на полях романа начинающего автора из Лиона. По четвергам после
Олег, слесарь с завода «Красный пролетарий», каждое утро пробирался через дворы, заваленные ржавыми бочками, чтобы успеть на смену к семи. В коммуналке на Арбате его ждала Инга — медсестра из пятой поликлиники, вечно пахнущая йодом и валерианой. Они сидели на подоконнике, разминая вчерашний хлеб, и Олег бросал: «В субботу Вадим звал в гараж — говорит, билеты на поезд до Владивостока достал». Инга
В Сан-Антонио детектив Марк Салливан, бывший военный с шрамом на левой руке от осколка, копается в исчезновении брата-журналиста. Следы ведут в Нуэво-Ларедо: там, в задымленном баре *El Pescador*, местный контрабандист Карлос Ривера ворчит: *«Твой брат лез, куда не надо — теперь он *призрак*»*. Марк находит в треснутом мобильнике брата фото — цистерны с логотипом *TransMex* и цифры 12.04. По
Рави, водитель «Yellow Cab», каждое утро протирал приборную панель салфеткой с запахом лимона, пока Аджай, его сосед по общежитию в Бронксе, нарезал картошку для самос в крохотной кухне. Их разговоры крутились вокруг долгов: «Мама звонила, опять спрашивала про доллары», — бормотал Аджай, завязывая фартук с пятном от куркумы. Однажды вечером клиент Рави, мужчина в костюме, швырнул мелочь на
В старом киевском районе Подол, возле заброшенного склада с облупившейся краской, Ольга, бывшая инженер-электрик, ковырялась в проводке сигнализации. Её подруга Ира, парикмахер с татуировкой дракона на запястье, ждала у входа, притворяясь, что разговаривает по телефону. «Там еще три минуты, — бросила Ольга, вытирая пот со лба рукавом. — Если Валя не притащит кофе, я сама её придушу». Валя,
Такуми, рыбак с шершавыми от верёвок ладонями, опрокинулся за борт во время внезапного шторма. Волны выбросили его на каменистый берег, где пахло гниющими водорослями и жжёной резиной от старого буя. Первой, кого он увидел, была Саори — девушка в выцветшем жёлтом дождевике, копавшаяся в сетях с дорадо. «Ты из города?» — спросила она, не отрываясь от узлов, — «Здесь телефоны не ловят. Даже если
Лена, бывшая юристка из Чикаго, переезжает в тесную квартиру на окраине Бостона с псом-ретривером Чарли, который грызёт всё — от дивана Ikea до проводов ноутбука. Её сосед снизу, Томми, автомеханик с татуировкой «Mazda» на предплечье, угрожает жалобой в управление домом из-за ночного лая. «Твой пёс — как дрель в три утра, — бросает он, перегораживая дверь мусорным баком. — Или ты его успокоишь,
Майло, бывший инженер-океанолог, и его младшая сестра Эмили вернулись в прибрежный городок Санта-Клара, где десять лет назад их отец погиб при взрыве подводной лаборатории. Эмили, роясь в старом сарае с ржавыми якорями и канатами, нашла его потрепанный гидрокостюм с надписью *"Project Nautilus"* на спине. «Смотри, тут датчики еще живы», — тыкнула она пальцем в мигающий дисплей на
Лейла, 15 лет, копается в подвале старого дома в Редмонде (штат Орегон), натыкается на записную книжку с рисунками спиралей и вырванными страницами. На обложке — пятно, похожее на кровь, и инициалы «М.Р.». В ту же ночь ей снится коридор с дверями, висящими в воздухе, а утром на кухне брат Джейк, 22 года, замечает у неё в волосах лепестки сирени — таких цветов в городе нет с 90-х. «Ты пахнешь, как
В провинциальном городе под Челябинском майор МВД Семён Громов расследует кражу золотых слитков с местного завода. Сторож Иван Кузьмич, затягивая самокрутку, бормочет: *"После смены видел, как Николай Петрович, инженер-то наш, с какими-то в кожанках у склада толклись… Говорят, пропуск у них был поддельный — как будто из обкомовских"*. Громов обыскивает коммуналку Петровича: под
В Ереване, на пыльном рынке возле старого циркового шатра, Мариам, дочь бухгалтера местной кондитерской фабрики, сталкивается с Ара — артистом воздушной гимнастики, который чинит проржавевшую конструкцию качелей. «Если не умеешь смешить, научись падать», — бросает он, затягивая гайки ключом с изолентой на рукояти. Девушка, пряча в карман клочок афиши с его именем, просит научить жонглировать,