Остап Бендер, в клетчатом пиджаке и потертых штиблетах, застукал Ипполита Воробьянинова у трактира «Глория». «Киса, теща померла, а бриллианты зашиты в стул. Нашли двенадцать штук — гони монету на билет до Старгорода», — выпалил он, размахивая газетой с объявлением о аукционе. Воробьянинов, щурясь от солнца, достал из кармана мятый пятак: «Остап, я три дня как на хлебе и кипятке…» Бендер перебил:
Димка, в потёртой куртке с капюшоном, каждое утро прятал баллончики с краской под кровать, чтобы мать не нашла. Его друг Сергей, высокий и угловатый, торчал у гаража на Красноармейской, чиня сломанный мопед: «Опять в школу опоздаешь», — ворчал он, вытирая руки об тряпку. Лера, рыжая и едкая, в перерывах между уроками рисовала в блокноте черепа с крыльями. После школы они собирались у ларька с
Джексон, пятнадцать лет, постоянно торчит у старой заправки с колой в руке, пока его сестра Мэйси ругается с отцом из-за сломанного грузовика. «Опять ты везешь хлам с барахолки, — Мэйси хлопает дверью сарая, — скоро тут жить нельзя будет!» Отец, в заляпанном маслом комбинезоне, ковыряет отверткой в двигателе: «Лучше бы ты пироги училась печь, а не языком трепать». По вечерам Джексон сбегает к
Анна Семёнова, учительница литературы из глухого уральского городка, каждый вечер проверяет тетради под треск радиатора. Её пальцы вечно в фиолетовых чернилах, а на столе — термос с чаем и поломанная закладка от ученика. В школу приезжает московское жюри во главе с Алексеем Громовым, бывшим скрипачом, который теперь пишет отчеты о «качестве образования». Он замечает Анну в коридоре: она вытирала
Дюк, рыжий кот с облезлым ошейником, каждое утро выпрашивал копчёную треску у хозяйки Мари в квартире на улице Монторгей. Вместо благодарности он сбегал через разбитое окно на крышу, где гонял голубей и спорил с вороном Карло: *«Ты сегодня медленнее мокрой тряпки!»* — каркал тот, пока Дюк прятался в трубе. Однажды кот увязался за грузовиком с рыбой до рынка Бобур, но попал в ловушку — железный
Морк, приземлившийся в ракетном модуле возле Боулдера, сразу нарушил инструкции своего командира Орсона. Вместо сбора данных о человеческой агрессии он заявил Минди, продавщице из магазина пластинок на Колледж-авеню: «Орк хочет моих отчетов, но я предпочитаю твой диван с пятнами от кофе». Он носил красный комбинезон задом наперёд, называл микроволновку «металлической ведьмой», а на завтрак
Юта переехал в Киото, сняв комнатку в старом деревянном доме. Каждое утро он заваривал растворимый кофе в жестяной кружке, уворачиваясь от стопок манги, разбросанных по татами. Хозяйка, миссис Сато, стучала в дверь ровно в пятое число: *«Юта-кун, за свет заплатишь или опять ждешь, пока лампочка сама перегорит?»* По вечерам он слушал, как сосед сверху, студент-химик Акира, роняет колбы, ворча:
Жорис, рыжий паренек в залатанной куртке, копался в старом сундуке на чердаке деда, когда наткнулся на яйцо с трещиной, отливавшее медью. "Опять барахло собираешь?" — крикнул снизу Годфрид, дед, чинящий хитроумный механизм из шестеренок и проволоки. Вместо ответа Жорис сунул находку в карман и спустился по скрипучей лестнице, задев локтем банку с гвоздями. За ужином из похлебки с
Элвин, мальчик лет девяти в потертых джинсах, нашёл под половицей на кухне ржавый колокольчик с гравировкой «Ривертон». Бабушка Мэйбл, помешивая овсянку, бросила: «Выбрось, это из старой фермы, где коровы болели». Но вечером, когда Элвин позвонил в него у ручья за школой, из камышей вылезло существо с шерстью как у барсука и прошипело: «Ты разбудил Глорта. Где мои ключи от маяка?» На заброшенной
В переулке за рынком, где пахло жареными каштанами, Берни снимал комнату над кондитерской. Его друг Марсель, рыжебородый механик с татуировкой якоря на запястье, пропал после ночной смены в доках. Берни нашел в мастерской Марселя сломанный компас с выцарапанными цифрами «17-34» и клочок карты с пометкой возле старого маяка. «Он что, в море свалил?» — спросила хозяйка пекарни Жанетт, разминая
Эдна Гарнер стирала в тазу чулки, когда Мэйбл Торп ворвалась в их комнату в общежитии для работниц. "Харриган опять вычитал из зарплаты за разорванную нить", — выдохнула она, швыряя берет на железную кровать. На фабрике "Миллсбург Текстиль" девушки проводили дни за станками, считая минуты до пересменки. По четвергам, после получки, они покупали мармелад в лавке миссис О’Лири —
В переулках Старого Дели, за прилавком с дымящимся *масала-чаем*, Радж в потёртой рубашке спорит с покупателем о цене: *«Пять рупий? Да я с утра на дровах сэкономил!»*. Рядом Мира, в синем *сари* с чертежами под мышкой, роняет монету в жестяную банку — каждый день она заказывает один стакан, но пьет мало, больше рисует старые дома. *«Снесут ваш квартал через месяц»,* — бросает она, указывая на
