Ли Сяо, младший аналитик в рекламной компании на 23-м этаже небоскреба в Шэньчжэне, каждое утро покупает доуцзян у ларька с треснувшим стеклом возле метро. Ее стол завален скетчами кампаний для чайных брендов, а под клавиатурой завалялась записка от коллеги Чэнь Лу: *«В 15:00 проверь статистику по прошлому кварталу — директор Лю запросит»*. В обеденный перерыв она сталкивается с Цзян Ифанем,
Карлос, курьер из фавел Рио, натыкается в развалинах дома на Авенида-Атлантика на потрёпанный дневник с выцветшей закладкой. «Опять ливень смыл пол-улицы… Эй, Зека, чьи тут кирпичи валяются?» — кричит он соседу, вытирая грязь с экрана телефона. В тетради — записи на португальском от имени Марсия, 1985 год: *«Если найдешь это, не носи камень в кармане — он нагревается»*. На последней странице —
Джейк Морган, семнадцать лет, каждую пятницу ковыряется в подкапотном пространстве «Шевроле» 87-го года в гараже отца на окраине Редмонда. Отец, Билл, в масляном комбинезоне, бросает гаечный ключ в ящик: *«Университет — не для таких, как мы. Твои мозги сгниют тут, как эти проклятые амортизаторы»*. По вечерам Джейк забегает в «Кружку», где Лиза Рейнер, в фартуке с пятнами от кофе, разливает
В токийском районе Сибуя 17-летний Харуто подрабатывает в крошечном кафе «Оранж», разливая клиентам матчу с маршмеллоу. По вечерам он тайком чинит старые электронные часы отца, погибшего при загадочном обрушении моста год назад. В соседнем парке Ёёги рыжеволосая Айка, студентка-программист, каждый четверг тестирует свой ИИ для распознавания птичьих трелей, попутно подкармливая бездомного кота с
В Ленинграде, в коммуналке на улице Чайковского, слесарь Сергей Михеев и учительница Лида Соколова случайно обнаруживают в стенном шкафу пожелтевший конверт с грифом «Совершенно секретно». На кухне, где пахнет жареной капустой и керосинкой, сосед-ветеран Николай Петрович бормочет: «Опять провода искрят… Давно пора менять». В конверте — схема подземного тоннеля от завода «Красный Октябрь» к
Лина Картер, семнадцать лет, каждую пятницу после школы моет бокалы в «Космическом Улье» — кафешке с неоновыми столами и запахом жженого сахара. Джейк, ее друг с выгоревшими фиолетовыми прядями, разгружает коробки сиропа за углом, бросая: «Эй, Картер, у тебя опять руки светятся». Она прячет ладони под фартуком, где синие прожилки пульсируют, как проводка. Дома, в гараже, пахнет машинным маслом —
В старом гараже на окраине Лос-Анджелеса Винс Мерлоу, 23 года, коптит сигарету, чиня карбюратор ’64 Impala. Его друг Джекс, бывший механик с татуировкой якоря на шее, разливает кофе из потрёпанного термоса. «Крэйновские крысы опять метки на Седьмой оставили», — бросает он, указывая на свежую краску на стене гаража. В углу Лола, сестра Винса, 19 лет, в кожаной куртке с оторванным рукавом,
В Португалии, в рыбацком районе Порту, парень по имени Луиш Мендес теряет работу на консервной фабрике после того, как его пальцы начали покрываться чешуей. Он скрывает руки под толстыми вязаными перчатками, даже когда пьёт эспрессо в кафе *Mar Salgado*, где официантка Рита шепчет подруге: «Смотри, он снова не снял перчатки… как будто зима в июле». По вечерам Луиш бродит по заброшенным докам, где
Мэри, работница дублинского детдома, замечает у нового подопечного — вьетнамца Хоанга — татуировку в виде кленового листа под ключицей. «Ты знаешь, что это значит?» — спрашивает она, держа его за рукав с облупившейся тканью. Хоанг молчит, прячет лицо в воротник чужого пуховика. Позже Мэри находит в кармане его рюкзака билет на паром из Хайфона в Ливерпуль, завернутый в обрывок газеты с адресом
Группа из трёх геологов — Анна, Виктор и пожилой Геннадий — забралась в глухую тайгу под Иркутском, ища редкие минералы. Анна, в потёртой куртке с заплаткой на локте, каждое утро заправляла дневник в полиэтиленовый пакет, чтобы не отсырел. Виктор, вспыльчивый и коренастый, ругался с Геннадием из-за маршрута: «Ты карту 40-го года вытащил — тут уже пять ГЭС построили!» Вечерами у костра ели
Виктор Колесов, слесарь с завода «Красный пролетарий», каждое утро переобувался в ржавый шкафчик рядом с цехом №4. Его соседка по общежитию, Ирина Малышева, студентка политеха, воровала у него папиросы «Беломор» — прятала под стопкой конспектов по термодинамике. «Опять мои сигареты провалились в твои учебники?» — бормотал он, выковыривая ключом заклинивший замок. По пятницам они шли в столовую на
Волгоград, весна. Артем, 16 лет, с рыжими патлами, вечно в рваной куртке, находит в подвале старой хрущёвки коробку с письмами 1943 года. Его соседка Лида, в очках с толстыми линзами, разбирает каждую строчку под лампой с треснувшим абажуром: «”…а вот и наши “Катюши” запели. Спасибо, что сапоги связала — у Шурки уже пальцы чернели”». На кухне пахнет жареным луком — мать Артёма, Нина Сергеевна,
