Олег, худой парень в потрёпанной куртке, ковыряется в карманах на киевском рынке «Юность». Воняет жареными семечками и дешёвым парфюмом из ларька, где Марина, рыжая продавщица с татуировкой дракона на шее, пересчитывает пачки «Примы». «Слышь, опять твой Слава приходил, — бросает она, не поднимая глаз. — Говорит, если завтра не отдашь три сотни, костей не соберёшь». Олег плюёт под прилавок,
Кай, пятнадцатилетний парень из Чикаго, каждое утро перед школой таскает мешки с мукой в пекарне дяди Лью. После третьего урока он пробирается через грязный переулок за столовой, чтобы потренироваться в подвале спортзала «Дракон» — там пахнет старыми боксёрскими перчатками и дешёвым освежителем. «Опять воняешь, как бродячий пёс», — бросает ему вслед Брайан, капитан школьной футбольной команды,
Антон, в рваных резиновых сапогах, шарит по ящикам в квартире на пятом этаже хрущёвки возле метро «Братиславская». Находит потёртую тетрадь с цифрами: *«23.10 — 450к, Шерстобитов»*. За окном — гул стройки, где раньше была детская площадка. Лида, его соседка с сигаретой в зубах, стучит в дверь: *«Ты слышал, Семён опять пропал? Вчера видели, как он с этими… в чёрных куртках спорил у гаража»*. Антон
Артем Козлов, 17 лет, каждое утро чинит старый «Урал» в гараже на окраине Твери. Отец, Николай, с похмелья сушит сапоги у печки, бормочет: «Сцепление проверь… опять клинит». Вчерашний долг за запчасти — 12 тысяч — лежит конвертом на верстаке, обмотанный изолентой. После школы Артем объезжает знакомых отца: дядя Слава с авторынка отмахивается — «Сам должен», бариста Катя в «Чайной ложке»
Лена Штерн, пятнадцати лет, каждое утро бегает к пекарне на углу Фридрихштрассе, чтобы купить ржаной хлеб с маком. Ее брат, Оскар, ворчит, что она всегда забывает соль для супа, пока чистит картошку тупым ножом. «Ты как мать, — бросает он, завязывая шнурки на потрепанных ботинках. — Только она хоть штопала дырки, а ты их делаешь». В соседней квартире старик Ганс включает радио — из динамиков
Ли Вэй, сотрудница антикварной лавки на улице Цзиньли, разбирала ящик с квитанциями за 2017 год, когда под слоем пыльных газет «Сычуань Дэйли» наткнулась на свёрнутую шелковую карту. Чернильные линии отмечали горный массив к северу от Чэнду, а в углу красовалась печать с иероглифами «Шуйюань». Господин Чжан, владелец лавки, щурился через лупу: «Эти трещины на бумаге… Ты понимаешь, сколько лет
Эйнар, норвежский биолог с потёртым блокнотом в кармане парки, нашёл клок серой шерсти на заборе возле Осло-фьорда. "Det lukker som rovdyr," — пробормотал он, растирая волокно между пальцами. В тот же день Лив, датская школьница из Роскилле, получила смс от исчезнувшего брата: "Han er her. Følg ulvenes spor." Её рюкзак валялся на кухне с недоеденным смёрребродом и картой
Лив, 17 лет, ковыряется в старом ноутбуке за кухонным столом, пока ее младший брат Эйрик гоняет футбольный мяч по квартире. «Слушай, если я взломаю школьный сервер и изменю оценки, тебя уволят к чертям», — бросает она через плечо Микаэлю, своему соседу, который разбирает китайский роутер с отвёрткой в зубах. Они собирают подпольный чат-бот для слива компромата на местного политика — тренируются
Витя Зайцев, водитель старой «Лады» с потёртым рулем, каждое утро возил школьников к гимназии №14. В багажнике — коробка с инструментами: после смены чинил протекающие краны в хрущёвке на улице Гагарина. Сын Слава, в очках с переклеенной дужкой, однажды спросил за завтраком: «Пап, а если мама вернётся, мы купим собаку?» Лена, бывшая жена, работала в цветочном магазине «Ромашка» у метро «Проспект
Леонид Василиу, 17 лет, каждое утро замешивал тесто в отцовской пекарне на углу улицы Эолу в Афинах. В перерывах рылся в коробках на чердаке, заваленном пыльными иконами и сломанными часами. Нашел потрескавшийся аккордеон с гравировкой "Μ.Κ. 1943". Первые аккорды заставили его увидеть вспышку: женщина в платье с выцветшими розами танцует на пустой площади Плаки под немецкие выстрелы.
**Первый абзац:** Самуэль в потёртой куртке ехал на мопеде мимо кирпичных стен школы Лас-Энсинас, где Гусман в дорогих кроссовках разгружал сумки из Porsche Cayenne. В раздевалке Марина, пряча сигарету за ухо, спорила с Нано: *«Ты думаешь, они просто так дали тебе стипендию? Здесь всё — обмен»*. Кристиан, чиня проколотую шину своего велосипеда, заметил, как Лу в кабинете химии смешивала что-то в
А-Сянь натыкается на Ли-вэнь у лотка с устричными омлетами на рынке Шилин, спустя три года после расставания. Она, в потёртой кожаной куртке, торопливо отсчитывает монеты продавцу, а он замирает с пакетом парного тофу в руке. *«Ты всё ещё добавляешь имбирь в чай?»* — бормочет он, глядя на её сумку с аптечными пузырьками от мигрени. Ли-вэнь, не поворачивая головы, отрезает: *«А ты всё так же
