Элис Морроу, океанолог с хроническим обморожением пальцев, копалась в данных сонара, когда заметила пульсацию на глубине 478 метров. За стеной в кухне ее ассистент Томми Карвер, 17 лет, в рваной флиске с нашивкой "Alaska ’22", разогревал лапшу. "Томми, глянь — ритм как сердцебиение, но втрое медленнее". Он потянулся к монитору, опрокинув банку с болтами от снегохода. В старом
Лена застряла в очереди у автомата с кофе на вокзале Ватерлоо, сжимая в руке смятый чек от ремонта дрона. Запах пережаренных бобов смешивался с ароматом мокрого нейлонового плаща мужчины перед ней. "Слушай, я не просил философии — просто почини систему полива в теплице", — бормотал она в наушник, разглядывая трещину на экране своего старенького Pixel 9. На табло замигало расписание:
Антон, пятнадцать лет, нашел старую лодку с треснувшим бортом возле причала в Песчанке — деревне, где улицы упираются в Волгу. В рюкзаке у него болтались гаечный ключ от деда и полпачки «Беломора», который он тайком взял из тумбочки отца. Лиза, соседка, в розовой кофте с выгоревшими рукавами, пинала ржавый бак ногой: «Чего копаешься? Дед говорил, вон у Горшкова мотор есть б/у». Они тащили лодку к
В ветхом архиве на окраине Москвы студент-историк Дмитрий Королёв копается в коробках с пожелтевшими бумагами. Внутри разбитой шкатулки с гербом Романовых он находит ключ из черненого серебра и письмо 1916 года, подписанное «А.Ф.» — видимо, Александрой Фёдоровной. «*Тут про подземные хранилища… Где-то под Петербургом,*» — бормочет он, перечитывая строчки о «даре, что спасёт Россию». Его дед,
Айдана, младший менеджер в алматинском бутике с крашеными фиолетовыми кончиками волос, получает смс от соседки: «Твой отец не выходит три дня, в Каратале дверь нараспашку». Она берет отпуск, садится на автобус до села, где ветер гонит пластиковые бутылки вдоль глиняных заборов. На въезде грузовик с сеном пробивает колесо, и водитель в засаленной телогрейке — Нурдаулет — кричит: «Эй, городская!
Карлос перебирает коробки в углу бабушкиной спальни, пахнет нафталином и высохшими цветами бархатцев. Под стопкой выцветших *rebozos* он находит деревянный сундук с царапинами в форме полумесяца. Внутри — потрескавшийся диск с змеиными узорами и письмо на смеси науатля и испанского: «*La cueva bajo el volcán guarda más que oro*». На следующий день он уже толкается в переполненном автобусе до
Артём Глушко, сорок два года, геолог-любитель, каждое утро обходит заброшенный карьер под Нижним Тагилом. В рюкзаке — молоток, лупа, бутерброды с салом в газете. 12 июня, в день рождения покойной матери, находит в расщелине плоский камень с бордовыми прожилками — похоже на застывшую кровь. «Ты чего, как крот, в земле копаешься?» — кричит сосед Валера, проезжая на ржавом «Урале» мимо. Артём прячет
Анна, 28 лет, пекарь в крошечной кондитерской на Басманной, каждое утро замешивает тесто под вой миксера и матерки коллеги-бармена. Максим, 32, таксист с потертым «Логаном», заскакивает к ней перед сменой за кофе — третий месяц подряд берет капучино и круассан с вишней. «С корицей брать будете?» — спросила вчера Анна, пряча дрожжевые пятна на фартуке. Он засмеялся, протянул мокрую от дождя
Лайт Ягами, старшеклассник из Токио, находит на школьном стадионе чёрную тетрадь с надписью «Death Note». Рюк, крылатое существо с красными глазами, появляется рядом и поясняет: *«Напиши здесь имя — человек умрёт. Укажи причину — так и случится»*. Лайт проверяет тетрадь на местном преступнике, чьё лицо мелькает в телерепортаже. Когда диктор внезапно объявляет о его смерти от сердечного приступа,
Кирилл Трепалов, худой парень в потёртой куртке с капюшоном, рылся в кустах у детской площадки возле дома на проспекте Славы. Нашёл старый кнопочный телефон Nokia, заляпанный грязью. Включил — на экране мигнуло сообщение: *"58.987, 30.321. Забери своё"*. Лера Кошелькова, соседка с пятого этажа, в розовых кроссовках и с пакетом из «Магнита», толкнула его локтем: «Чё завис? Опять мусор
В горной деревушке Шуйань 17-летний Линь чинит сломанную ножку стула в мастерской отца, когда замечает, что его младшая сестра Сяофэн не вернулась с поиска хвороста. За окном — следы волчьих лап на подтаявшем снегу. В сундуке под кроватью он находит старый свиток с картой, где отмечена пещера «Ледяного кольца»: *«Там, где река спит под коркой льда, найдешь ответы, если не побоишься их услышать»*,
Лёха выбежал из избы, не застегнув куртку. Отец крикнул со двора: «Сети проверил? Кружок-то подо льдом видать?» Подросток махнул рукой, будто не слышал, и рванул к реке — там Витька с Соней уже катали ржавую кастрюлю по первому льду. Сапоги скользили по лужам, покрытым хрустальной коркой. У мостков Лёха присел, ткнул палкой в мутный ледок. «Тонковато», — подумал, но все равно шагнул, услышав, как
