Оксана приехала в село Глибче после похорон бабушки Параски. В наследство достался старый дом с покосившимися ставнями и треснувшей иконой в углу гостиной. Первым делом она нашла Миколу, местного плотника, который когда-то чинил крыльцо. «Тут балки сгнили», — бросил он, стуча кулаком по стенке, отчего с полки упала жестяная кружка. Ночью Оксана просыпалась от скрипа на чердаке. Утром обнаружила,
Чжоу Сяо, младший копирайтер в рекламном агентстве на улице Хуанпу, три дня не спала, готовя презентацию для чайного бренда. «Если добавить историю про старые письма, клиент заплатит вдвое», — бросила она коллеге Ли Миню, разбирая папки с архивными фото 1980-х. В это же время Чэнь Му, архитектор из провинции Цзянсу, чертил эскизы моста в кабинете с видом на забитый велосипедами переулок. Их
Сергей, бывший моряк с татуировкой якоря на предплечье, разгружал ящики в одесском порту, когда заметил, что в контейнерах с рыбой лежат свёртки в чёрном целлофане. Рядом с причалом, где в лужах блестело машинное масло, к нему подошёл Виктор в кожаной куртке, жевавший семечки: «Деньги не пахнут, Серёжа… Молчишь — получишь долю. Откроешь рот — найдут в лимане». На следующий день Сергея вызвали в
Санкт-Петербург, 1812 год. Александр Павлович, в мундире с потёртыми эполетами, разбирает донесения о пожаре в Москве. В углу кабинета — карта Европы, испещрённая крестами возле Смоленска. «Ваше величество, Кутузов отступил к Бородину», — докладывает адъютант с потрескавшимися губами. Император молча сжимает перо, чернильная клякса падает на письмо сестре Екатерине: «Наполеон ищет генерального
Чусэнь, парень лет семнадцати, копался в огороде за хижиной, когда услышал крики из деревни. Его отец, Цзян Фэн, за час до этого бросил ему: *"Сначала репу собери, потом о предках рассуждать будешь"* — но теперь сам бежал к реке, сжимая в руках старую карту с отметкой храма в горах. Демоны с когтями, похожими на ржавые серпы, вылезли из тумана и подожгли амбар. Чусэнь, спотыкаясь о
Кайто Накамура, 22 года, разгружает коробки с замороженным тунцом на рынке «Сиэтл Фиш Ко» каждое утро с 5:30. В кармане — ключ от квартиры в старом доме на Капитолийском холме, оставленный отцом перед исчезновением. На конверте с ключом — пятно от кофе и надпись: *«305. Не включай свет после 23:00»*. В холодильнике его новой квартиры он находит банку персиков 1999 года с выцарапанным *«Они уже в
Ли Цзянь, инженер городской системы распознавания лиц, каждое утро заваривает растворимый кофе в стеклянном стаканчике, пока алгоритмы на экране его ноутбука помечают зеленым тех, кто вовремя оплатил штрафы. В метро Пудуна он замечает, как Сяо Вэнь, его коллега из отдела кибербезопасности, нервно стирает следы от наклейки на крышке телефона — знак недоверия к камерам в вагонах. «Проверь историю
Сергей Морозов, водитель из Нижнего Новгорода, влез в долги из-за операции сына. Взял займ под 45% в конторе «Стрела» — офис в полуподвале на Автозаводской, рядом ларёк с чебуреками. Жена Ольга звонит каждый вечер: «Сколько ещё? Врачи говорят, неделя максимум». Сергей мотается между больницей, работой и коллекторами, которые пишут в мессенджеры фото его подъезда с меткой «Срок горьит». На третью
Лукас, 19 лет, втирал тряпкой потёки на стойке бара, пока Мариана, её рыжие кудри слиплись от лака для волос, спорила с диджеем: «Ты что, не слышал, как я просила убрать басы в третьем куплете?» На улице Сан-Паулу липкая жара спадала, но внутри «Кисс» кондиционер хрипел, выплёвывая тёплый воздух. Рафаэл, парень с татуировкой пираньи на шее, разгружал ящики пива у чёрного входа, крича Карол,
Антон, программист из обшарпанной хрущёвки на окраине, в метро натыкается на Катю — она роняет потрёпанный томик Пастернака. «Эй, вы… с "Доктором Живаго"!» — кричит он, поднимая книгу. Она в чёрном берете и длинном плаще, смеётся: «Там закладка с кофейными пятнами, не потеряй». Дальше — случайные встречи: у фонтана на ВДНХ, где Антон кормит воробьев семечками, в кафе с липкими столиками
Ли Сяо каждое утро заваривает жасминовый чай в крошечной квартире над пекарней на улице Цинхай. Его соседка, Мэйлин, стучит в дверь в 7:15 — приносит свежие булочки с красной фасолью. «Опять не спал?» — бросает она, замечая мятую рубашку и стопки эскизов на столе. Он ворчит, что дедлайн в архитектурной фирме на Цзинъань-роуд не оставляет выбора, но прячет улыбку, когда она ставит на подоконник
Лена Шульц копалаcь в подвале берлинской хрущёвки, разбирая коробки с дедовскими вещами. Стук дождя по окну заглушил скрип старого системного блока «Robotron» — оранжевый монитор 1984 года замигал сизым светом. «Йонас, глянь — тут BASIC какой-то запустился», — ткнула она пальцем в зелёные строки кода, пока сосед-студент с бутербродом в зубах щупал распухший аккумулятор. Внезапный гул
