Андрей шарит фонариком по обломкам в полуразрушенной аптеке на Подоле. Из кармана дрожит старый Nokia: «Ты её нашла?» — голос Ольги, жены, режет тишину. Он наступает на оранжевый пузырёк от таблеток, прикрывает трубку ладонью: «Здесь только стекло да кирза солдатская. Спросил у патруля — видели девочку в синей куртке у перехода на Контрактовую». Взрыв за спиной, близко — Андрей пригибается, в ухе
Мехмет застегивает рубашку, поправляя криво висящий на стуле бронежилет. На кухне Зейнеп ставит на стол подгоревшие блинчики с сыром, а Али тычет вилкой в пластикового динозавра. «Буду к семи, обещаю», — Мехмет целует жену в висок, но она отворачивается к раковине: «В прошлый раз ты забыл даже позвонить». Звонок от Эмира прерывает тишину — короткие гудки, хриплое «Сбор у ангара через час.
Саяко Кудо, с густо нанесённой помадой на губах от волнения, приехала в Токио из префектуры Исикава после того, как одноклассники разрисовали её стол надписью «Деревенская ворона». В агентстве озвучки «Green Voice», заваленном скриптами с пометками красным маркером, она впервые столкнулась с Кентаро Татибаной — парень в мятом свитере постоянно щёлкал механическим карандашом, поправляя чёлку. «Ты
Юки задерживался после лекции по этике, перебирая конспекты с пометками о Канте. Рен, его одногруппник, прислонился к подоконнику, разминая затекшую шею. «Твоя теория про «любовь как долг» — бред, — выдохнул он, доставая из кармана смятую пачку жвачки. — Вчера Саори из кружка каллиграфии сказала, что я эгоист. Это что, её формула счастья?» За окном медленно падали листья гинкго, а из коридорного
Анна вытирала пыль с полки в книжном магазине на Подоле, когда дверь звякнула. Вошел мужчина в мокрой от дождя куртке — Максим, попросил сборник Бродского. «Последний экземпляр вчера купили», — ответила она, смахнув волосы с виска. Он пожал плечами, взял вместо этого потрепанного «Мастера и Маргариту», оставив на столе мокрый след от стакана с цикорным кофе. На прощание бросил: «Вы всегда так
Линь Сяо, в потёртой кожаной куртке, каждый вечер мчался из школы в кафе «Золотой колокол». Там он разливал латте пенсионеркам, которые жаловались на громкую музыку из соседнего парка. "Опять твой скрипач орёт, как раненый кот!" — ворчала госпожа Чжан, стуча ложкой по блюдцу. Чэнь Вэй, тот самый скрипач, действительно репетировал у фонтана — смычок царапал струны, а ноты на подставке
Анна, метеоролог с обветренными руками, дежурила на станции под Выборгом, когда датчики зашкалили от резкого подъема воды в реке. Через разбитое окно увидела УАЗ с синей полосой — Максим, в сапогах по колено, ворвался внутрь, оставляя следы ила на полу. «Собирай барометры и беги! Через полчаса тут будет метр воды», — бросил он, хватая её за локоть. Она вырвалась: «Не могу — данные замерзли,
Оксана, 34 года, копается в старом сундуке на чердаке дома под Черниговом. Нашла конверт с выцветшими чернилами: *«Киев, вул. Саксаганського, 12, кв. 5»* и подписью «Марія Шевченко, 1943». Спросила у бабкиной соседки, Галины Петровны, которая жует домашний хлеб с салом: «Вы ж тут с сороковых живете — фамилия Шевченко вам о чем-то говорит?» Та пожала плечами: «Там же полстраны перелопатили...
В старом минском микрорайоне, за заляпанным грязью окном класса автошколы, инструктор Виктор Петрович щелкал ручкой по столу, разбирая билеты. «Света, если пешеход на «зебре» замер как вкопанный — сигналить или вылезать толкать?» — спросил он, поправляя очки с заклеенной дужкой. За соседней партой Алина, студентка-заочница, рисовала на полях тетради перевернутые знаки «кирпич», а Сергей, таксист
Ольга, 28 лет, работает менеджером в московской риелторской конторе на Тверской. В метро она постоянно сталкивается с Андреем, инженером из подмосковного Реутова, который каждое утро везет в офис коробку с инструментами. Однажды он помогает ей поднять рассыпавшиеся документы у эскалатора, а через неделю приносит в кафе «Пушкинъ» чековую книжку, забытую ею на сиденье. «Вы специально меня
Сильвана Меркадо, двадцать три года, снимает комнату в старом доме на окраине Чикаго. Каждое утро она считает мелочь в жестяной банке из-под кофе — сегодня хватит только на автобус до кафе *Bean & Bite*, где она моет посуду. Вчерашний разговор с хозяйкой, миссис Гловер, крутится в голове: *«Долг за три месяца, Сильвана. Или платишь, или освобождаешь комнату к пятнице»*. После смены она
Оксана, 24 года, в спешке перебирает гору грязной посуды в кафе «Подсолнух» на Подоле. За окном — маршрутки, утопающие в снежной каше, а внутри — запах жареных чебуреков и ворчание повара Виктора: «Снова клиент жалуется, что борщ холодный. Ты хоть пробовала его греть?» Она прячет потрескавшиеся от моющего средства руки под фартук, выдыхает: «Через пять минут закрываем. Дай хоть дотащить». По
