Эда, в потёртой кожаной куртке и с термосом дешёвого кофе, мчалась на скутере через переулки Стамбула, опаздывая на лекцию в университет. У здания факультета архитектуры её остановил Серкан, профессор в идеально отглаженной рубашке, державший папку с чертежами. «Опять засыпала за учебниками в кафе?» — бросил он, поправляя очки. Она, не сдержавшись, швырнула ему в лицо фразу про «зануд в дорогих
Джон, в помятой рубашке с запахом кофе, тащит чемодан по узкой лестнице парижской квартиры на улице Муфтар. Гарфилд, уткнувшись мордой в витрину пекарни через дорогу, бубнит: «Там круассан с шоколадом размером с мою голову». Оди, пытаясь открыть окно с заедающей ручкой, роняет ключи в цветочный горшок с геранью. Запах жареного лука с уличного рынка смешивается с ароматом свежего багета. «Онион
Иван, электрик с улицы Гагарина в Нижнем Новгороде, нашел потрескавшуюся медную лампу в мусорном контейнере возле общаги. Принес домой, начал чистить тряпкой — из горлышка повалил сизый дым. Появился тип в выцветшей тюбетейке, с татуировкой в виде полумесяца на запястье: *"Три штуки, не больше. И чтоб без возвратов"*. Иван, щурясь от запаха горелого масла с кухни, пробормотал:
На набережной Мойки, под фонарём с треснувшим стеклом, нашли труп мужчины в потёртом драповом пальто. Мария Сергеева, затягиваясь «Беломором», присела рядом: в кармане жертвы – серебряный медальон с выцарапанной надписью *"Лена, 1925"*. Рядом валялась гильза от нагана. «Опять из прошлого тянут, – буркнул помощник Глеб, щурясь на мутную воду. – В архивах порыться надо, пока следы не
Анна, сотрудница провинциальной библиотеки в Выборге, нашла в старом комоде конверт с выцветшими фотографиями и письмом от матери, умершей три года назад. *"Прости, что молчала. У тебя есть брат"* — строчки дрожали под пятном чайной заварки. В архиве ЗАГСа, пролистывая журналы 1987 года, она выяснила: отца три месяца назад похоронили под именем "Сергей Ветров", хотя в паспорте
Ирина Волкова, живущая в хрущевке на окраине Екатеринбурга, каждое утро заваривает растворимый кофе «Якобс» и проверяет счетчик на холодильнике — после ареста мужа, Дмитрия, по статье за взятки на заводе Уралмаш, электричество стало роскошью. В пятницу она отпросилась с работы уборщицей в ТЦ «Гринвич», чтобы забрать дочь Катю из школы: девочка в слезах бросила в нее скомканным дневником — «Мне
Зоя, в потёртой кофте с капюшоном, каждый день пробирается через киевский рынок «Житний» к остановке маршруток. Её телефон в чехле с кошачьими ушками вечно разряжен, а в рюкзаке — бутерброд с сыром и ключ-зубчатка, найденный возле арки метро «Театральная». Однажды утром возле ларька с чебуреками она сталкивается с Кириллом, парнем в очках с переклеенной скотчем дужкой. «Ты тоже видела эти тени в
Лена, затянутая в старый пуховый платок, копошилась на кухне, разливая чай в треснувшие кружки. За окном маячил палисадник с покосившейся скамейкой, где ее брат Сергей рубил дрова, бросая косые взгляды на конверт от нотариуса — споры о доме начались после похорон тетки. «Ты ж даже кран починить не можешь», — бросила она, заметив, как он в пятый раз перематывает изолентой ручку насоса. В магазине
Чуй Лан, шестнадцатилетний парень из провинциального китайского городка, однажды вечером застрял на крыше общежития, пытаясь достать мяч, закатившийся под спутниковую тарелку. Внезапно вспышка синего света ослепила его — из кустов выкатился шар, напоминающий ржавый термос, а из него вылезла девушка в костюме, сшитом из серебристой фольги. "Ты видишь это?" — пробормотал Чуй Лан, тыкая
Аруна, в потёртой соломенной шляпе и резиновых сапогах, копалась в грядках за хижиной, пока её младший брат Тонг гонял по двору кур. «Опять весь перец сгнил из-за дождей», — бурчала она, выдёргивая мокрые стебли. Отец, По, с утра уехал в соседнюю деревню менять старый мотыгу на цемент для колодца — старый треснул ещё на прошлой неделе. Вечером, за супом с листьями моринги, Тонг спросил: «Правда,
Герда с младшим братом Каем живут в портовом городке, затянутом морозным туманом. Кай, увлеченный механикой, чинит часы в мастерской старика Альфреда, пока Герда торгует вяленой рыбой на рынке. Однажды в сети местных рыбаков попадает загадочный ящик с треснувшим зеркалом — Альфред сразу хмурится: «Выбросьте, это не для людских глаз». Но Кай тайно забирает артефакт, пытаясь использовать осколки
Антон, журналист из Нижнего Новгорода, разбирал хлам на чердаке дедовой дачи, когда наткнулся на коробку с обгоревшими фотографиями и потрескавшимся дневником в кожаном переплете. Листы пахли сыростью, чернила расплылись, но фраза *"Рукопись спрятана там, где закончился страх"* повторялась на каждой странице. В библиотеке имени Ленина, продираясь через пыльные папки 40-х годов, он тыкал
