Лина, 28 лет, перебирает коробки в старом доме своей бабушки под Нью-Рошеллом. В углу гостиной, под слоем пыли, она находит потрепанный дневник с рисунками еловых веток и странными уравнениями на полях. "Кто ты вообще такой?" — щурится она, когда в дверном проеме возникает полупрозрачный мужчина в винтажном свитере. "Эйб. Твой дед не довел вычисления до конца в 1974-м, — бормочет
В Йоркшире, на обветшалом поместье с покосившимся забором и сараем, переделанным под гостевые домики, Марта Торнтон ворчит на мужа Тома, пока тот пытается починить трактор 1978 года. «Если не сдадим эти три коттеджа к Рождеству, крыша в доме протечет к февралю», — бросает она, перебирая кипу счетов на кухонном столе, заляпанном вареньем. Их дети — 14-летняя Лила в резиновых сапогах, пахнущих
Марта, в рваных джинсах и с рюкзаком, заляпанным голубой краской, пробирается через заброшенную стройку на окраине Барселоны. Она прячет от отца-сварщика сигареты *Lucky Strike* и письмо из художественного училища, куда её не приняли. На развалинах она сталкивается с Хуаном, который чистит баллончики от засохшей краски: «Опять убежала?» — бросает он, разглядывая её потрёпанные кеды. Они
Лука, 16 лет, каждое утро переводит будильник на 7:15, пока мать Элли стучит в дверь: "Опять в рваных джинсах? Школа не пустит". На кухне брат Джейк, 12 лет, роняет кружку с какао — осколки за диваном пролежат до выходных. После уроков на Винсент-Стрит Лука прячется в кафе "У Марго", где Миа, ее друг с детства, рисует комиксы на салфетках. "Ты снова не ела?" — Миа
Крэйг, худощавый паренёк в зелёной толстовке, копался в рюкзаке возле шалаша из старых досок. Рядом Джейсон, его друг в очках с треснувшей линзой, пытался прибить табличку «Не входить!» над входом, но молоток выскользнул и упал в ручей. «Чёрт! Опять мокрая рукоятка», — пробормотал он, вытирая ладони о джинсы. Кире, рыжеволосая девочка с веснушками, сидела на пне, чинила рваный рюкзак ниткой из
Лайла, 17 лет, с рыжими прядями из-под вязаной шапки, разгружает коробки с имбирным печеньем в кафе *Snowcap*. За стойкой — бармен Гас, втирающий пятно от кофе на фартуке: «Эй, новенький у фонаря пятый час торчит. Принеси ему глинтвейна, а то замерзнет». Незнакомец в потёртом плаще листает блокнот с облезлой наклейкой отеля *Evergreen*. Лайла подходит, протягивая кружку: «Вы… из комиссии по
Белла Шарм, бывшая учительница из Сиэтла, приезжает в родной городок Фростбург после смерти бабушки. В наследство ей достаётся обветшалая гостиница «Семь елей» с заледеневшими окнами и сломанным камином. В местном кафе «Марнис Кофе» официантка Лулу, её школьная подруга, шепчет за стойкой: «Грегори Холт уже снёс старую мельницу, теперь метит на твой участок». Белла сталкивается с Холтом лицом к
В городишке Сан-Мигель-де-Альенде 17-летняя Лусия ковыряет треснувшую плитку на кухне, пока её отец Матео, в заляпанном мукой фартухе, спорит с сестрой Росой: «Опять ты ставишь *conchas* в духовку без пергамента!» На полках — пыльные фото в рамках: бабушка Кармен в платье с вышитыми кактусами, дед Хулиан с гитарой. По вечерам Лусия тайком рисует комиксы про скелета в сомбреро, который ругается с
Эмили Картер, владелица кофейни *Bean & Snow* в Сноу-Холлоу, штат Монтана, обнаружила в подсобке коробку с письмами 1940-х годов, адресованными её покойной бабушке. Среди счетов за уголь и рецептов яблочного пирога попалось фото незнакомца в военной форме — капитан Пол Риверс, чьи письма полны намёков на тайную дочь. "Ты в курсе, что у прабабушки был роман до замужества?" — спросила
Элла, хозяйка обшарпанной пекарни *Sugar Spruce*, каждое утро начинала с проверки счета за отопление. Ее младший брат Джейк, вернувшийся после пяти лет в Чикаго, рылся в ящике с документами отца: "Ты вообще смотрела эти квитанции? Тут долг за воду — полгода!" За окном на Хоуп Стрит рабочие вешали гирлянды, но в их квартире над пекарней пахло плесенью и имбирным пряником. В подвале Элла
Рави, 16 лет, втискивается в переполненный поезд Мумбаи–Дели с потрепанной фотографией отца в кармане. На вокзале Чхатрапати Шиваджи он подслушивает разговор двух торговцев чаем: «Санжей зовут? Тот, что на авторикше возит, возле рынка Сарасвати». В узких переулках старого города Рави натыкается на сине-желтую рикшу с потертым номером DL-04-РВ1998. За рулем — мужчина с шрамом над бровью, жующий
В переулке Мумбаи, заваленном коробками от бетеля, Аджит в мятом дхоти поправлял очки, разглядывая трещину на стене храма. «Ты видел, как вчера вола перевернула грузовик с манго? — спросил Рахул, вытирая сажу с руля мотоцикла «Бульет». — Водитель орал, что это Шива наслал проклятье». Аджит достал из кармана смятый конверт: фото реки Годавари, где вода пузырилась кроваво-оранжевым. «Не Шива, —