Элси Шаттер, в потёртом плаще и с револьвером на поясе, приезжает в Блэкстоун, Техас, осенью 1872 года. Её брат Джейкоб исчез, оставив полуразвалившийся дом с провалившейся крышей и долги за скот у мексиканского торговца Карлоса Мендосы. В салуне «Железная подкова» шериф Томас Грейвс, разливая виски, бросает ей: «Джейкоб три месяца как в бегах. Если не вернёт стадо Калхауну, твоя земля станет
Оннели ковыряла вилкой картофельное пюре, пока Аннели разглядывала через запотевшее окно мужчину в промокшем плаще. Тот стоял у старой мельницы за рекой, хотя дорогу туда размыло еще весной. «Он как призрак из бабушкиных сказок», — прошептала Аннели, поправляя очки. На следующий день в школьном гардеробе сестры нашли рваный рюкзак с ключами от заброшенной аптеки и фотографией 1943 года, где
Лукаш, бывший механик с нефтяной вышки, переехал с женой Эвой и дочерью Терезой в домик у канала, где чинит старые лодки. Эва, работая в местном архиве, наткнулась на записи о давнем пожаре на маяке — в них фигурировала фамилия Лукаша. "Ты опять прячешься за работой?" — спросила она, разглядывая его заляпанные маслом руки. Он отмахнулся: "Не выдумывай ерунду", но ночью рылся в
Лукас, пятнадцатилетний парень с облупленной гитарой за спиной, каждое утро пробирался через грязный переулок к хлеву на окраине Шварценбаха. Там жила его свинья Трюфель — розовая, с черным пятном на боку, выучившая команду «сидеть» за кусочки сушеных яблок. Мясник Гюнтер, пахнущий копченой грудинкой, уже неделю требовал отдать свинью: «Завтра приду с телегой, решай — или она, или твоя халупа».
Крошка, бывшая чемпионка с потертым кузовом и выцветшей краской, открыла автошколу в старом ангаре на окраине Рокер-Сити. Её ученики — неудачливый грузовичок Барни, вечно глохнущий на старте, и хрупкая Зиппи, которая боялась даже сигналить. «Ты жжешь резину, как бабушка на воскресной пробежке!» — кричала Крошка, когда Барни путал газ с тормозом, врезаясь в покрышки у трека. По вечерам она чинила
Мэрила Катберт, в строгом сером платье, осматривает рыжую девочку у порога: "Нам писали о мальчике для фермы. Ты не справишься с коровами". Энн Ширли, с чемоданом из коры, перебивает: "Я доил коз в приюте! И читаю Байрона". Мэтью, в засаленной кепке, прячет улыбку, пока сестра ворчит о "лишнем рте". Вечером Энн моет полы, распевая шотландские баллады — Мэрила
Лиам толкал ржавые ворота заброшенного сарая на окраине Брэкенвилля, пока София листала потрепанный дневник её деда. «Тут написано, что ключ спрятан под третьей ступенью», — бормотала она, проводя пальцем по выцветшим чернилам. Джейкоб, закатав рукав фланелевой рубашки, копался в ящике с замками: «Если это ещё одна ложная зацепка, я съем твой бутерброд с арахисовым маслом». В углу валялись
Кейтлин О’Нил, учительница из Дублина, разбирает почту в съемной квартире на Томас-стрит. Среди счетов — конверт с канадской маркой: тетя Мэри зовет на праздники в Локспур. «Опять её святочные фантазии», — бормочет Кейтлин, разглядывая фото облезлого домика у озера. На работе Сиобхан, коллега по школе, толкает ей термос с холодным чаем: «Там хоть снег будет, а не этот вечный дождь. Поезжай —
Лена Берг, архивист из Осло, нашла в церковных записях XV века упоминание о железном свитке с печатью Олафа II. Ее коллега, Эрик Шульц из Берлинской государственной библиотеки, расшифровал координаты артефакта через старую программу для астрономических расчетов. Вместе с реставратором Ингрид Свенссон они отправились в заброшенный монастырь под Тронхеймом. Ингрид, вытирая грязь с каменной плиты,
Шакир копошится в тесном салоне *Güzellik Sarayı* на окраине Стамбула, протирая ножницы о засаленный фартук. Сестра Лейла через дверь кричит: «Опять мамаша Айше звонила — говорит, ты ей брови в нитку вырвал, как пьяный!» В углу отец Мехмет, обложившись счетами за воду, бурчит: «Вместо того, чтоб мясную лавку открыть, как все нормальные мужчины…» Шакир бросает расческу в ведро с мутной водой — из
В сталелитейном городке Стилридж 19-летний Макс Колтер коптит фартук в закусочной «Блинный котёл», развозя заказы на ржавом велосипеде. По ночам он возится с разбитым ’68 Mustang в гараже за автозаправкой, собирая двигатель из списанных деталей — подшипники от грузовика-рефрижератора, карбюратор, выторгованный у сварщика Лу за три коробки пончиков. Его соседка Джин, ветеран гонок 80-х с
Нацумэ Такаси копался в старом шкафу, вытащил потрёпанную тетрадь с потускневшими иероглифами — «Друзья Рэйко». За окном шумели цикады, а из чайника на плите свистел пар. «Сегодня опять три имени», — пробормотал он, услышав за спиной шорох крыльев. Нянянсэ, кошачий дух с раздвоенным хвостом, уселась на подоконник: «Мальчик, отдай тетрадь. Или хочешь, чтобы они тебя *съели*?» Нацумэ отвернулся,