Вот так, представляешь: обычное первое апреля, Киевский вокзал, народ толпится у поезда. А там, на перроне, уже вовсю разворачивается цирк! Вот депутат с громовым голосом и широченной улыбкой — кажется, он сейчас всех обнимет и начнёт раздавать обещания из вагона в вагон. Рядом доктор-сердцеед, который, кажется, флиртует даже с вокзальными скамейками — ну точно, вечный праздник в глазах. И куча
Представляешь, Россия, начало двадцатого века — глушь провинциальная, скука смертная. А в этой глухомани дяденька одинокий, доктор Андрей Ефимович Рагин, главврачом в больнице служит. Мужик уже в возрасте, книгочей, по вечерам с лампой керосиновой зачитывается, будто в другом мире живёт. Ну и судьба же подкинет иногда такие сюрпризы! Попадается ему на глаза какой-то медицинский отчёт — не иначе
Знаешь, эта история про Лялю — она такая… Ну, типичная, казалось бы, но щемит душу. Молодая актриса, красивая, талантливая, а сердце-то привязано к Грише — этому вечному «писателю», который и книжки толком не дописал, и жизнь у него как комок грязного снега: рыхлая, холодная, без формы. Любит она его, вот ведь парадокс — до дрожи, до боли. А тут появляется *он*: Смолянов. Мужик, который как скала
Знаешь, есть такая история про двух людей, которые вроде бы вообще с разных планет. Анна Борисовна — этакая железная бабушка, которая когда-то гремела в Москве и Париже, ваяла скульптуры, а сейчас, хоть возраст уже за 80, всё равно держится бодрячком. У неё взгляд как у ястреба, шутит так, что попадешь под раздачу, и кажется, будто она из тех, кто даже в апокалипсис найдет повод посмеяться над
Вот, попробовал переделать, как ты просил. Получилось что-то вроде таких мыслей вслух: Знаешь, Дина — та вообще фанатеет от пения, готова горы свернуть ради одной песни. А Эль... Ну, она же как ребенок в магазине игрушек — ей до дрожи хочется влезть в наш человеческий винегрет, где всё гудит от красок, страстей и этих вот неудобных, но таких цепляющих эмоций. И ведь реально жертвует своим
Знаешь, иногда кажется, что жизнь ученых — это сплошные формулы да графики, но наш метеоролог Перушкин из Уйска явно попал в другую историю. Ну представь: парень днями и ночами колдует над каким-то аппаратом для «высасывания энергии прямо из космоса» (звучит-то как безумно, а вдруг сработает?). Только вот все его открытия почему-то сопровождаются такими приключениями, что хоть в комиксы рисуй. То
Вот, представь: Москва, середина прошлого века. Жили-были две сестрёнки-близняшки — Вера и Юля Тимофеевы. Ну такие похожие, что, боже мой! Говорят, даже мать их родная порой путалась — подойдёт к колыбельке, а сама глазами хлопает: «Кто из вас Вера-то?». А они, как две капли, всё вместе: и гулять, и уроки, и даже слёзы — всё пополам. Как будто одна душа на двоих, понимаешь? Но годы-то идут —
Вот, представляешь: готовится в доме известного профессора Льва Загорского грандиозный юбилей — все суетятся, накрывают столы, шампанское на льду. А еще решили сделать сюрприз — издать его мемуары. Этим делом заняты его помощники, Митя и Лера, которые то и дело спорят из-за каждой запятой в рукописях. Ну, знаешь, как обычно: «Тут профессор точно не это имел в виду!» — «Да ты вообще ничего не
Знаешь, есть одна история, которая зацепила меня недавно. Представь: обычная спецоперация против торговцев оружием оборачивается трагедией — гибнет молодой коп. Его отец, Роджер, дипломат в отставке, — не из тех, кто станет глотать слезы в подушку. Вместо этого пацану под шестьдесят врывается в Россию, чтобы найти убийц сына. Ну а как иначе? Кровь же не водица, да и я бы, наверное, так же рванул,
Вот как можно переосмыслить этот сюжет, добавив немного жизни и эмоций: Знаете, бывает так: вроде у человека всё идеально — карьера на взлёте, семья как с обложки, заводы-пароходы… Ан нет, жизнь любит подкидывать сюрпризы. Вот и наш герой, казалось бы, имел всё: красавицу-жену, дочь-умницу, бизнес на миллион. Но однажды всё рухнуло в одно мгновение. То ли старик тот проклятый с утра подколол, то
Знаешь, есть такие истории, которые сначала кажутся простыми, а потом цепляют за живое. Вот, например, двое пожилых людей — Нина Петровна и Егор Ильич. Сидят себе в городских квартирах, окружённые шумными семьями: дети ноют, внуки с планшетами в руках, правнуки вообще как инопланетяне. И все они будто договорились: «Бабушка, не лезь», «Дедуля, тебе бы отдыхать». А старики-то ведь не мебель, чтоб
Знаете, раньше в Японии императоры держали возле себя особого слугу — Дзисая. Это ж как надо было бояться собственной тени, чтобы завести себе живого "громоотвода"! Представляете: все шишки, проклятия и дурные сны правителя сваливались на бедолагу, который даже пикнуть не мог. Меня всегда поражало — а сам император хоть раз чувствовал вину? Или спал спокойно, зная, что где-то в соседнем
