Лида, тридцать два года, в белом халате с потёртыми манжетами, выдаёт Семёну коробку бинтов в аптеке на улице Гагарина. Он молчит, разглядывая трещину на зелёной плитке прилавка. «Ссадины, да?» — Лида тянет руку за перекисью, но он резко: «Собаке. Лапу порезала». Через два дня он приходит снова — просит йод, а потом помогает вынести коробки с пустыми флаконами. У неё на ладони остаётся пятно от
Эмили Картер, 17 лет, перебивается сменами в кафе *Bean & Breeze* на углу Хейстингс и Ричардс в Ванкувере. Мечтает поступить в колледж, но боится провалить вступительные по литературе. На разрисованной стикерами доске в подсобке пишет цитаты из Диккенса — так нервничает. Однажды в зале появляется Джонатан Райт, 54 года, экс-профессор, уволенный за пьяные скандалы. Заказывает эспрессо двойной,
Джейк, 17 лет, коптит креветок на ржавом мангале возле трейлера в Бруме. Отец, Билл, швыряет в него мокрым полотенцем: «Вместо ЕГЭ готовишься? Опять с этими… плотами!» Соседский дог крадёт палку для селфи с надкусанным краем — Джейк гонится за ним по пляжу, спотыкаясь о канаты от пришвартованных каяков. Вечером находит в рюкзаке смятый листок: «Встреча у пристани. 6:00. Не проспи, болван» —
Лена, 32 года, архитектор из Бруклина, каждое утро покупает эспрессо в закусочной *Red Sparrow*, где бармен Марк, бывший музыкант с татуировкой журавля на запястье, подкладывает ей в стаканчик лишнюю порцию шоколада. Её соседка София, художница-неудачница, ворчит на третий этаж без лифта, таская холсты с изображением сгоревших церквей. Однажды вечером, когда Лена застряла в лифте офисного здания
Степан Бурдей, ветеран АТО, живет в хрущевке на Оболони. Его дочь Катя, с красными слезами туши на глазах, втискивает чемодан в прихожую между вешалкой с его армейским бушлатом и ржавым велосипедом. «Ты ж говорила, это временно», — бурчит он, поправляя фотографию жены на комоде. Миша, семилетний внук, тычет пальцем в пиксели на экране старого телевизора: «Дед, а где тут сохраниться?» Вечерний
Цубаса, 14 лет, в потёртой школьной форме, переезжает к тёте в дом с протекающей крышей на окраине Кагосимы. В старом комоде он находит коробку с письмами отца, пахнущими табаком и мокрой глиной. Запущенный школьный двор, где мальчишки бросают камешки в ржавый вентилятор, становится его ежедневным маршрутом. Однажды у ручья за храмом он видит девочку в платье с выцветшими ромашками — Хотару. «Ты
В Ленинграде, 1970-е. Серега, 16 лет, живет в коммуналке на Петроградской. Его отец, слесарь с завода «Красный Октябрь», пропал полгода назад. Вместе с подругой Таней, дочкой библиотекарши, Серега рыщет по заброшенным архивам в поисках следов. Находят старую записную книжку отца с пометкой «Цех №4 — брак под пресс». Таня, перебирая газеты в подвале, натыкается на статью о несчастном случае 1953
Лила Картер, художница-фрилансер с татуировкой совы на запястье, приезжает в Брекенридж за неделю до Рождества, чтобы помочь сестре Клэр с новорождённым. На заправке у моста она сталкивается с Джейком Харпером — он теперь владелец «Сосновой усадьбы», но всё так же носит кожаный браслет с гравировкой «1989». В гостинице пахнет корицей и ёлкой, а в углу гостиной мигает гирлянда с перегоревшей
Карен Стоун, в черном платье с жемчужным воротником, сидит у окна своей съемной квартиры на виа Маргутта. Мраморный подоконник холодный, даже через перчатки. Внизу — разносчик кричит: «*Limoni! Freschi!*» Она закуривает, пепел стряхивает в пустую чашку от эспрессо. Паоло, парень в пиджаке с заломленными рукавами, появляется у двери с коробкой конфет «Baci». «*Signora, вам скучно?*» — ухмыляется,
Марк, бывший инженер, копался в проводке дизель-генератора, когда Анна нашла последнюю банку тушенки за 2011 год. «Съели всё, даже корм для хомяков», — бросила она, стуча банкой о стол из сваренных труб. В бункере под Калугой, рассчитанном на пятерых, остались трое: Марк, Анна с облупившимся лаком на ногтях и Петрович, который часами крутил ручку рации, ловя хрипы частот. В углу валялись пустые
Лора, 32-летняя пекарь из Монреаля, каждое утро начинает с проверки заказов в крохотной кондитерской *Лавандовый крем*. Её рыжие волосы пахнут корицей, а под ногтями застряла засохшая мастика. В четверг, пока она ремонтировала сломанный миксер отверткой, пришел заказ от невесты Алисы: трехъярусный торт с сахарными пионами к субботе. «Ты с ума сошла? У нас даже муки нет!» — кричит Лоре её помощник
Чжан Чунь, защитник из районной юридической конторы, каждый день добиралась до работы на потрёпанном велосипеде через узкие переулки Шикумена. Её квартира в коммуналке на третьем этаже пахла старыми газетами и лапшой быстрого приготовления. В среду утром, пока соседка-пенсионерка Ма Цинь ругалась из-за протечки крана, Чунь листала дело дяди Лю — пожилого дворника, обвинённого в краже кошелька у
