Ци Лань, вдова генерала Чжан Вэя, развернула письмо с печатью военного совета — бумага пахла конопляным дымом, уголки обгорели. *«Ваш муж пал в битве у перевала Хэйшань»*, но почерк секретаря Лю Цзюня дрожал на последних строчках. Конь Чжан Вэя, Лиюй, вернулся в деревню Линьцюань с глубокой раной на крупе. «Генерал не стал бы бежать с поля, — прошептала Ци Лань, вытирая грязь с гривы. — Его
Кирито щурится от бликов на мостовой Карлтуна, поправляя потёртый плащ. Асуна тычет пальцем в лоток с жареной рыбой — у торговца сегодня третий день подряд те же слова: *«Свежий улов, леди!»*. В таверне «Ржавый якорь» кузнец Клайн стучит кулаком по столу: *«Чёртов мифрил исчез из склада! Вчера три слитка, сегодня — пыль!»* Кирито листает инвентарь, замечая, что ячейки с зельями мерцают, как
Соён, бармена в крохотной кофейне возле станции Идэ, каждое утро вытирала контрафактного единорога на эспрессо-машине. Минхо, фотограф-фрилансер, заказывал американо с двойной порцией сиропа, оставляя на столе мокрые следы от стакана. «Снова перчатки забыл?» — бросала она, кивая на его покрасневшие пальцы. Он смеялся, доставая из рюкзака смятый конверт: «Вчера снимал ледяные узоры на Хангане —
Сяо-Вэй, пятнадцатилетний парень с потертым рюкзаком, каждое утро пробирается через узкие улочки рыбацкого поселка к старому дому на окраине. Там его ждет А-Ли — девочка в выцветшем желтом платье, которая выносит на веранду таз с мыльной водой. «Опять ворон считаешь?» — бросает она, размахивая проволочной петлей. Они соревнуются, чей пузырь долетит до выцветшей таблички с иероглифами «Школа
Юки, старшеклассница с вечно потрепанным блокнотом в рюкзаке, навязывает соседу Хиро идею устроить «июльское Рождество» в заброшенном складе на окраине города. «Снега нет? Сделаем из ваты! Игрушки — из банок от газировки», — упрямо говорит она, вытирая пот со лба, пока Хиро тащит с чердака гирлянду с перегоревшими лампочками. К ним присоединяется Саори, чья мать раньше работала в универмаге — она
Лила Мерсер, художница-график из Торонто, приезжает в родной городок Сноу-Крик, чтобы продать старый отель «Сосновая усадьба», доставшийся от тети Марго. В библиотеке на Элм-стрит она находит коробку с письмами 1940-х: переписку между Марго и солдатом Томасом, который обещал вернуться к Рождеству. «Ты все испортила, — говорит Лиле риелтор Клара, указывая на трещину в лепнине потолка. — Ремонт
Ми-ён, старшеклассница из пригорода Тэджона, случайно натыкается на потёртое серебряное кольцо в коробке со старыми радиодеталями на блошином рынке. Продавец в выцветшей кепке хрипит: *"Шестнадцать тысяч вон, и не торгуйся — вещь говорящая"*. Дома, протирая кольцо салфеткой с логотипом кафе *"Bean Dream"*, она замечает гравировку — *"Чхве Суджа"* — и внезапно
Ли Вэй засунул папку с отчётами под мышку, протиснувшись между лотками с жареными баоцзами на рынке Пудуна. Владелец магазина «Золотой лист» — Чэнь Дачэн — вытирал пот со лба, предлагая чай со словами: *«Зачем бумаги копать? Лучше счетчик поправьте…»* Чжан Юй, не глядя, щёлкнула калькулятором: *«У вас расходы на зелёный чай больше, чем на аренду. Где чек из Гуанчжоу?»* За окном грохотали
Ли Сяо, 29 лет, бывший менеджер среднего звена, неожиданно получает повышение до директора филиала логистической компании в Шанхае после того, как предыдущий начальник скрылся с деньгами инвесторов. Его кабинет на третьем этаже старого бизнес-центра: треснувший монитор, папки с накладными в беспорядке, запах перегоревшей проводки из вентиляции. На первом же собрании отдел продаж игнорирует его
Ли Мин, архитектор из Шанхая, в разгар дедлайна находит в квартире бабушки потрёпанный дневник 1930-х годов. На страницах — записи о Сяо Юй, дочери деревенского гончара, которая тайно обучалась ремеслу, несмотря на запрет отца. В дневнике засохший цветок магнолии; Ли Мин вдруг вспоминает, как бабушка в детстве шептала: *"Глина помнит руки, которые её лепили"*. Вечером, разговаривая по
Лора, с рыжими волосами, загорелыми до плеч, поправляла стопку полотенец в спа-зоне отеля «Палм-Шор». В воздухе висел запах лаванды и солевой взвеси с океана. Джейк, его руки в царапинах от раковин, разделывал лобстера на кухне ресторана, когда в дверь заглянула Эмили в белом платье и с бокалом маргариты. «Шеф, мне нужен совет: креветки с чили или тартар из тунца?» — она прикусила край соломинки.
Эмили Картер приезжает в Хартвуд — поселок у канадской таайги — после смерти отца, оставившего ей полуразрушенную лесопилку. В старом доме пахнет смолой и пылью: на кухонном столе валяется квитанция за незаплаченный свет, в углу — ящик с ржавыми гвоздями. Люк Доусон, сосед в засаленной фланелевой рубашке, заходит без стука: *«Твой батя обещал отремонтировать мой грузовик. Теперь это твоя
