Джейкоб, инженер-железнодорожник из захолустного депо в Сент-Мэри, коптит лампу в мастерской, разбирая старый паровозный клапан. Его дочь Эмили, 12 лет, в рваных джинсах и с потёртым блокнотом, тычет пальцем в плакат с датой парада: «Совет говорит, денег нет даже на гирлянды. Мы что, будем пускать по рельсам голые вагоны?». Джейкоб бросает гаечный ключ в ящик с надписью «Мэри» — имя жены,
Юкио, 19 лет, ковыряется в записях отца в тесной мастерской, пропахшей углём и маслом. На полу — обломки клинка с синеватой хамоной. «Почему сломался именно здесь?» — бормочет он, проводя пальцем по трещине возле цубы. В ящике с инструментами под слоем пыли лежит карта уезда Идзумо: красный крест возле водопада Сюкэндзи. Ночью к нему пробирается соседский мальчишка, Таро, и суёт смятый листок:
Луиза, 12 лет, в заплатанном фартуке, каждое утро таскает ведра с рыбьими головами для удобрений на огороде за хижиной. Ее сосед, старик Дзиро, ворчит сквозь недокуренную сигарету: *«Снова корниша сожгла? У тебя руки из бамбука растут»*. Вместо ответа она швыряет в него перезрелой хурмой, попадая точно в пятно на его выцветшем кимоно. За подсыхающим бельем на веревке прячется заброшенный сарай —
Чхве Минсок, владелец прачечной в районе Мёндон, каждое утро заваривает *миссигару* для жены Ынхи, пока та спит. Он не знает, что Ынхи после полуночи меняет кожаные перчатки на окровавленные бинты, прячет пистолет Beretta в коробке из-под рисовых хлопьев. В среду, когда Минсок уезжает за тканями в Инчхон, Ынхи получает смс: *«Шеф ждёт у доков. Проблема с грузом из Макао»*. Она оставляет записку
Семён, худой парень в помятом пиджаке, каждое утро протирал пыль с образцов гробов в своём агентстве «Вечный покой». На столе — треснутая чашка с чаем, в углу — венок из искусственных хризантем, который клиентка Верка, продавщица с рынка, забраковала: *«Похоже на рекламу дешёвого салона, сынок. Дай что-нибудь с лентами да иконкой»*. Рядом с конторой — заброшенная часовня, где местные старухи
Лора, с рыжими волосами, затянутыми в небрежный пучок, разгружала коробки с круассанами в кафе на углу 5-й авеню, когда в дверях возник Марк в помятом пиджаке. Он щурился от утреннего солнца, держа в руках синий термос. «Твой шеф всё ещё экономит на кофемашине?» — хрипло рассмеялся он, указывая на старую эспрессо-машину. Лора вытерла ладони о клетчатый фартук, смахнув крошки с прилавка: «А ты всё
Чан Ми, бывшая наводчица банды из Пусана, пытается зажить тихо в Сеуле, работая в прачечной. Ее муж, Джин Хо, водитель грузовика с рыбного рынка Норянджин, каждый вечер застает ее за странными звонками. Однажды в корзине с грязным бельем он находит завернутый в полиэтилен пистолет Makarov. "Это для самообороны, — бросает Чан Ми, вытирая руки от пятен крови на фартуке, — старые друзья иногда
Сяо Лань, русалка с бирюзовыми чешуйками на висках, выбросилась на берег возле деревни Циньвань после шторма. Её обнаружил Лю Чэнь, худощавый рыбак, чинивший сети в старой лодке с облупившейся краской. «Ты... из легенд?» — прошептал он, заметив перепонки между её пальцами. Вместо ответа Сяо Лань схватила его за руку: «Если расскажешь кому-то — твою лодку съедят моллюски за ночь». Они договорились
Такуми, 28-летний CEO IT-стартапа в Сибуе, каждое утро начинает с чёрного кофе и проверки биржевых сводок. Но после провального пари с инвестором он вынужден три недели подрабатывать горничной в своём же пентхаусе. В 6:30 будильник на его айфоне играет «К Элизе», а вместо галстука он завязывает кружевной фартук с надписью «Спасибо за заботу!». «Вы опоздали на уборку лобби на семь минут, — щёлкает
Ли Нга, новая горничная в трёхэтажном особняке на окраине Ханоя, с первого дня замечает странности: в столовой пахнет жасмином, хотя цветы там не ставят, а старые часы в холле бьют ровно в полночь, хотя пружину давно не заводили. Садовник Хюн, поливая орхидеи у фонтана, бурчит: *"Не трогай вазу в восточном коридоре — мадам Май Линь психует, если что-то сдвинуто"*. Ночью Ли находит в
В деревне Кхаммам, затерянной в штате Карнатака, 19-летний Адитья копал колодец под палящим солнцем. Его руки, покрытые смесью глины и пота, скользили по ручке лопаты. Отец, Шрикант, сидя на корточках у разбитой телеги, бурчал: «В прошлом году вода была на три метра глубже. Стройка той фабрики в Найпуре высосала землю, как вампир». Сестра Адитьи, Малика, разливала чай масала в жестяные кружки,
Линь Сяо, 19-летний повар из переулка возле рынка Цинхуэй, каждое утро торгуется с продавцом риса из-за цены на жасминовые зерна. Его нож с выщербленной ручкой — наследство от деда, который учил: «Рис без аромата дыма — как небо без звезд». В четверг, когда Линь готовил тушеную свинину для соседки Ли-су, в дверь ворвалась Чэнь Юй — девушка в засаленном фартуке, крича: «Твой соус для лапши —
