Эмили, рыжеволосая бариста в кафе «Дубовый лист», каждое утро натирала цедру апельсина для фирменного латте. Её закадычный друг, Джейкоб, вернулся в Уитбрук после пяти лет в Ванкувере, купил заброшенную ферму на окраине. «Ты с ума сошел? Тут даже водопровода нет», — засмеялась она, вытирая руки о фартук в муке. Он, не отрываясь от чертежей дренажной системы, бросил: «Зато соседи не жалуются на
Марьяна, 23 года, каждое утро ехала из общежития на Троещине в кафе на Оболони. В маршрутке №181 поправляла потёртый шов на сумке — там лежали недописанный конспект по бухучёту и гематоген для младшего брата. Олег, её парень, встречал её после смены у метро «Позняки» с пакетами из «АТБ»: «Снова макароны? — А ты хотел суши, как в том их сериале?» Они смеялись, но в автобусе он трижды проверял
Катя залила кипятком руку, когда Аня ворвалась в её хрущёвку на Ленинском проспекте с пакетами из «Азбуки вкуса». «Ты вообще слышала, что я вчера говорила про Сашу?» — Аня швырнула на стол коробку рафаэлло, которые Катя ненавидела. Вместо ответа Катя достала из холодильника банку с мочёными яблоками — бабушка привезла из деревни. «Он тебе водичку на работе подогревает, а ты тут с Максимом из
Лина, 17 лет, моет столики в кафе «У Мэйбл» в Грейвуде — городке, где каждый вторник пахнет корицей из пекарни по соседству. За стойкой Зои, ее подруга с розовыми волосами, щелкает жвачкой: *«Ты опять пялишься на этот ржавый мост? Там же только бобры да тина»*. Лина прячет в карман куртки амулет с трещиной, найденный у реки после школы. Вечером, пока мать красит ногти у телевизора, она гуглит
Ли Цзюнь, 28-летний официант из Шанхая, каждую ночь прячет в подсобке кафе «Золотой дракон» рыжего кота Мао. После полуночи Мао превращается в подростка в потрёпанной куртке — швыряет пустые коробки от лапши в мусорку, бормоча: «Сколько можно? Опять эти глупые клиенты крошат печенье в чай». Он чинит сломанный холодильник, пока Ли разбирает посуду. Утром Мао, уже в кошачьем облике, крадёт у
Ли Вэй, младший копирайтер из шанхайского агентства «Синь Лун», пятый день переделывал презентацию для клиента-производителя лапши быстрого приготовления. На столе валялись смятые эскизы с пометкой «Слишком банально!» от директора Чжан Цзюня. «Ты хоть раз пробовал их лапшу? — бросил Чжан, разглядывая новый вариант. — Здесь нет *дымки от пара над чашкой в шесть утра*, только дешёвые слоганы».
Таку, парень в засаленной куртке из мастерской на окраине Токио, каждую ночь просыпался в поту — во снах он видел обрывки чужой жизни: запах ладана в узком храме, девушку в кимоно с треснувшей брошкой-ханамусуби. «Опять снилось?» — Кана, соседка-студентка, тыкала в его бок вилкой за завтраком, пока он пытался собрать разбитый радиоприемник. Встреча с Мицуки произошла утром, когда он чинил мопед
Джейк, бармен из Бруклина, каждую пятницу видит Лайлу за стойкой — она заказывает «Маргариту без соли» и обсуждает с подругой Эмили свайпы в Tinder. В съёмной двушке на 5-й авеню Джейк хранит коробку с конвертами: в каждом — чек из химчистки, билеты в кино, скомканные записки от женщин. «Ты копил это с колледжа?» — спрашивает Лайла, когда находит коробку под кроватью. Она рисует логотипы для
Прия Кандасами, мать двоих подростков, затеяла переезд из Дурбана в Кейптаун на ржавом микроавтобусе 1987 года. Ее муж Раджеш, бухгалтер с привычкой тереть переносицу в стрессовых ситуациях, спорил о маршруте: «Через Блумфонтейн дешевле, но ты опять выбрала дорогу с видами». Дочь Лалита, 15 лет, рисовала в блокноте кафе с табличкой «Только для белых» возле Грааф-Рейнет, пока брат Санджей, 13,
Минхо замечает Соён в кафе возле станции Синчхон — она всегда сидит у третьего окна, рисует в блокноте мокрые тротуары. Он, курьер на скутере, случайно заливает её сумку кофе, когда торопится с заказом для клиента с улицы Ханнам. «Ты… везде успеваешь?» — смеётся она, вытирая пятно салфеткой с логотипом сети *Paris Baguette*. Они начинают пересекаться чаще: она подрабатывает в хостеле в Итэвоне,
Дахён, студент-архитектор, переезжает в ветхую *чонса* на окраине Сеула — комнату с треснувшими обоями и скрипящим вентилятором ему сдаёт пожилая хозяйка, вечно жующая *тток*. На втором этаже живёт Сохви: девушка в выцветшей кофте с вышитыми пионами, которая каждое утро выносит во двор миски с молоком и сырым тофу. «Для бездомных кошек», — бурчит она, когда Дахён застаёт её за ритуалом. Однажды
Лейла, 27 лет, каждый день едет на работу из Кадыкёй в офисное здание возле Таксима. Ее стол завален отчетами по продажам лампочек, рядом — потрепанный термос с чаем и фото матери в платке. В обеденный перерыв она встречает Эмира, коллегу из IT-отдела, в закутке с вендинговым аппаратом. «Опять Мурат заставил переделывать презентацию?» — спрашивает он, разминая плечи. Лейла молча кивает, поправляя
