После смены на трубопрокатном Николай возвращался в коммуналку на улице Гагарина, где в углу кухни висел портрет космонавта с потёртым уголком. Его жена Лида, перешивая форму для школы №14, нашла под матрасом пачку писем от медсестры Тамары с Волховского фронта. «Опять эти письма... Ты бы хоть конверты прибирал», — бросила она, вытирая ладонью крошки со стола. Николай, не глядя, ответил: «Не
Юньси, девушка с рыжими прядями в волосах, чинила глиняный кувшин у колодца, когда в деревню Циньшуй въехал Чжан Ли — алхимик в потрёпанном халате, пахнущий серой и полынью. «Ищешь легенду о Нефритовом Источнике? — усмехнулся он, разглядывая трещину на кувшине. — Говорят, твой дед последним видел ту карту». Юньси вспомнила старый свиток с отметками горных троп, зарытый под очагом. Ночью, пока
Джимми, пятнадцать лет, рылся в старом гараже отца, вытаскивая ржавый усилитель. Лиза, его соседка, притащила гитару с облупившейся краской: *"Слушай, мой пацан сказал, что в школе объявили конкурс. Нам нужен ударник"*. Макс, парень с рыжими волосами, жил через два дома; он колотил по кастрюлям в гараже, пока мать не орала: *"Прекрати этот адский грохот!"*. Репетировали по
Артём, механик из сервиса на окраине города, ковырялся в двигателе «десятки», когда Катя позвонила в третий раз за день. «Опять эти идиоты с работы достают?» — спросил он, вытирая руки об промасленную ветошь. «Всё норм, встретимся у метро в семь», — ответила она, но в трубке слышался хриплый смех и лязг металла. Вечером Артём ждал её у киоска с шаурмой, разглядывая трещины на асфальте. Вместо
Ли Джун Хо, гид с потрёпанным рюкзаком и вечно недокуренной сигаретой, толкался у аэропорта Сеула, пытаясь всучить туристам экскурсии за полцены. Его перебила Чон У Сок — дочь владельца отеля в чёрном пальто от Comme des Garçons, — бросившая монеты в стаканчик слепого уличного музыканта. «Хочешь сбежать отсюда?» — спросила она, разглядывая его грязные кроссовки. Тем временем Кан Ин Джон,
Аня, 14 лет, тащит скрипку в старый Дом культуры с отслаивающейся краской на дверях. Николай Петрович, её учитель с жёлтыми от табака пальцами, стучит карандашом по пюпитру: «Опять гонишь, как тройка с почтой? Паузы — тоже музыка. Без них ты — трактор на концерте». После урока она замечает на ржавой доске объявлений листок о конкурсе в Москве. Дома мать, Ольга Сергеевна, чистит картошку в тесной
София, 23 года, ворочает тесто в крошечной пиццерии отца на углу 7-й улицы в Бруклине. Карло, ее отец, ворчит, что она кладет слишком мало пеперони: «Клиенты не будут платить за воздух с кетчупом!» По вечерам она тайком читает журналы Le Cordon Bleu, пряча их под стойкой с оливковым маслом. В холодильнике — три вида сыра, банка дрожжей с надписью «1998» и фото матери, умершей от рака. Когда София
Лэ Цзюнь, худощавый парень в поношенной холщовой куртке, каждое утро рубил дрова на краю деревни Шуйлинь, где дым от очагов смешивался с туманом. Его младшая сестра, Сяо Ли, носила воду из колодца, обвязав ведра бамбуковым коромыслом. «Смотри, не урони, как в прошлый раз», — усмехался Цзюнь, вытирая пот со лба. Однажды в лавке травника он наткнулся на обгоревший свиток с печатью отца, погибшего
Наталья, 34 года, вяжет шерстяные носки на кухне хрущёвки, пока раненый Виктор спит в соседней комнате. Его автомат валяется на табуретке рядом с банкой тушёнки — привёз с фронта, хотя войну здесь называют «АТО». Она аккуратно протирает кровь с его кителя тряпкой, пропитанной хлоркой, когда он внезапно просыпается: «Чай есть?» Кивает, ставит на стол жестяную кружку с ромашкой — аптечка опустела
Лив, 23 года, работает в крохотном кафе на окраине Осло, разливает эспрессо и подтирает крошки от булочек с кардамоном. Эйнар, бармен из паба *Vikingen*, вечно пахнет пивной пены и пытается чинить мотоцикл «Кавасаки» 80-х во дворе дома на улице Акерсгата. Их столкновение в супермаркете *Rema 1000* — Лив роет в морозилке упаковку фрикаделек, Эйнар грузит в тележку банки Solo. «Ты вообще знаешь,
Джейк Бакстер, бывший морпех с шрамом над левой бровью, копошится в гараже на окраине Лос-Анджелеса, разбирая коробки со старыми фотографиями жены. Его дочь Эмили, 14 лет, в рваных джинсах, ставит чашку кофе на верстак: «Опять спал тут?» Он ворчит про дела, но прячет под столом бутылку аспирина. Днём он выслеживает мужика в костюме от Armani, который сливает отходы в канал за рестораном «La
Эмир Яшар, тридцатилетний актер из Стамбула, моет посуду в турецком кафе «Anatolia Bites» на Сансет-бульваре. Его соседка по общежитию, студентка-кинематографистка Клара, втирает ему: «Твой шанс — кастинг на роль арабского торговца в криминальном триллере. Там ищут «экзотику»». Он приходит на пробы в старом пиджаке, пахнущем рахат-лукумом, и путает реплики из-за шума стройки за окном.
