Лена, рыжая студентка-биолог из Марселя, каждое утро замечала трещины на стене своей съемной квартиры — они расширялись после падения странных камней с неба. В автобусе №74, по дороге в лабораторию, она столкнулась с Оскаром, парнем в засаленном комбинезоне, который настойчиво спрашивал: «Ты тоже видела, как вчера возле порта земля светилась?». В его рюкзаке лежал обломок, напоминающий кусок
Бан, худощавый программист в очках с треснувшей дужкой, три месяца торчал с командой в кондиционированном контейнере за рынком Чатучак. Они дорабатывали алгоритм для приложения, соединяющего мелких фермеров с ресторанами. «Если добавить фильтр по экологичности, серверы зависнут», — бормотал он, разминая затекшую шею, пока Май, его партнерша в выцветшей футболке с коалами, наливала в пластиковый
Лиам, 27 лет, чинит старый "Шевроле" в гараже на окраине Питтсбурга, когда находит под сиденьем потрепанный дневник с инициалами "Э.Г". Его сестра Кара, 24, в это время разливает пиво в баре "Красный койот", ворча на чаевые: *"Два доллара за три пинты? Да я сама им должна?"* Вечером они спорят на кухне в квартире над прачечной — Лиам тычет в страницы с
Лия, в потёртой кожаной куртке, каждое утро протирала стойку в *"Морском узле"* — кафе на краху пирса, где завсегдатаи спорили о ценах на крабов. Её брат, Джейк, чинил моторы в сарае за гаражом, бросая в её сторону: *"Папа бы не одобрил твои прогулки по отмелям. Там опасно".* Она игнорировала, как игнорировала запах гниющей древесины от старой лодки, на которой их отец исчез
Харуми, в помятой рубашке и с вечно растрёпанными волосами, таскает коробки с книгами в магазине *Камоме*. За углом, в баре *Moon Drop*, её соседка Сидзуку разливает пиво, пока клиенты обсуждают последний концерт местной группы. Рёсукэ, гитарист с потёртым чехлом от Fender за спиной, заваливается к Харуми под предлогом «помощи», но чаще болтает о Нирване и тырит мармелад с прилавка. «Эй, это для
В портовом городе Пусан 34-летний рыбак Ким Тхэсок каждое утро чинит сети под треск транзисторного радио, где дикторша на японском объявляет прогноз погоды. На другом берегу пролива, в Фукуоке, 29-летняя сотрудница метеостанции Ямада Акико с сигаретой в зубах сверяет данные с анемометра, поправляя помятый лабораторный халат. Их жизни пересекаются, когда шторм выбрасывает на корейский пляж ящик с
Лера, барменка из кофейни на Оболони, каждое утро протирала старую эспрессо-машину с отколотой ручкой. Её парень Андрей, менеджер в смартфоновом салоне, уже третий раз за неделю отменил ужин: «Сорри, опять инвентаризация. Завтра точно вырвусь». Вечером, вынося мусор в переулок за кафе, она застала парня в запачканной краской куртке — тот разрисовывал стену заброшенного детсада. «Это ты все районы
Юкио, 28 лет, каждое утро замешивает тесто в крохотной пекарне возле станции Сибуя. Его клиентка Хикари, студентка-заочница с потёртым фотоаппаратом Nikon, каждый четверг покупает *анпан* с бобовой пастой, но сегодня попросила: «Добавьте, пожалуйста, маття в начинку — для съёмки в инстаграм». За дверью шумит мартовский дождь, а он вспоминает, как вчера видел её на мосту, снимающую лужи с
Эмир, парень в замасленной куртке, копался в моторе «Тофаша» возле своей мастерской в Бейоглу. Рядом валялись ржавые ключи, обрывки проводов. Лейла, в джинсах с выцветшими коленями, тащила баллончик с краской через переулок за пекарней, где пахло симитами. «Опять свой музей на гаражах устраиваешь?» — бросил он, вытирая руки тряпкой. Она ткнула пальцем в трещину на стене: «Видишь? Завтра
Элиф, дочь владельца чайной фабрики в Трабзоне, каждый вечер пряталась за стопками книг в старой библиотеке у порта. Нишан, сын рыбака с обветренными руками, чинил сети на камнях, ворча на цены бензина: «За литр отдашь половину улова — скоро на веслах до Стамбула грести». Их столкнул дождь — девушка уронила потрёпанный томик Рильке в лужу, парень поднял, прочёл вслух строчку про «тьму между
Марина чистит авокадо скин-каром, пока Сергей ковыряется в BMW X6 под окнами хрущевки на Академика Королева. «Опять тухлятину купил? — кидает через балкон, — Смотри, чтоб Машка в муниципалку не попала, договоренность с гимназией сорвется». Он бурчит про «цену вопроса» и вытирает масло с клапана салфеткой из «Азбуки вкуса». В пятницу — скандал у кассы «Зельгроса»: Лера с силиконовыми губами тычет
Алексей приезжает в деревню Глухово на старой «Ладе», пробираясь по разбитой дороге мимо покосившихся заборов. В доме с треснувшим окном мать, Мария Семёновна, разогревает щи в чугунке, кашляя в платок. «Хоть дров наруби, пока не померла», — бросает она, указывая на пустой чулан. Он находит в сарае ржавую пилу, вспоминает, как в двенадцать лет отец ругал его за сломанные зубья. Соседка Агафья
