Сергей Малышев, автомеханик из пригорода Твери, коптит в гараже «Волгу» 1987 года. Ржавые ключи валяются в луже машинного масла, клиент нервно щелкает зажигалкой: «Ты ж говорил — три дня максимум». Сергей, вытирая руки ветошью, бросает: «Распредвал сломался, ищи новый. Или бери машину как есть — за полцены». Вечером у подъезда хрущевки соседка Мария Степановна сует конверт — долг за коммуналку.
Алиса, в чёрном кожаном пальтеце с дыркой на локте, приезжает к Артёму на «Мерседесе» в бизнес-центр на Тверской. В кармане у неё звонит старый Nokia — Макс, друг из общаги, пишет: *«Встретимся у «Камчатки»? Надо поговорить про твоего принца»*. Она игнорирует. В офисе Виктория, бывшая жена Артёма в строгом жакете, ставит чашку с трещиной на стол: «Ты — пятно на его репутации. Он вернётся, когда
Максим Петров, адвокат с потрёпанным портфелем и привычкой жевать мятные таблетки, сидит в своём офисе на Ленинградском проспекте. Его клиент — пятнадцатилетний Кирилл, которого обвиняют в поджоге магазина «Цветы у Лидии». На столе — фотографии обугленных стен и распечатка смс: *«Я не поджигал, честно»*. Максим ворочает папкой с показаниями свидетеля-охранника: «Ты точно был в кинотеатре в семь
Лида Соколова вкалывает на ткацкой фабрике в Тихорецке, после смен стирает синюю краску с рук под ржавым краном в общежитии. Её соседка Галя ворчит: «Опять книжки до рассвета? Тебя же вызовут на собрание!» В пятницу Лида пробирается через пустырь к реке, где Сергей Михеев прячет гитару в кустах лопухов. Он напевает «Summertime» шепотом, боясь, что услышат с железнодорожной станции. «В Москву
Марина, хирург из районной больницы, каждое утро заезжает за сестрой Ольгой на видавшей виды "десятке". Ольга преподаёт литературу в школе с облупленными стенами, где в её классе висит портрет Толстого с оторванным уголком. После смерти отца, Николая Петровича, в его деревянном доме с резными ставнями находят завещание: "Дом – тому, кто в нём останется". Сестры спорят у печки
Настя втирает виниловые перчатки после разгрузки коробок с анальгином. Запах аптеки — спирт, пыль, дешевый парфюм клиентки, которая третий день спрашивает: «У вас со скидкой что-нибудь от давления?» В кармане халата — письмо от сестры Кати из Москвы: «Тут в кафе на Арбате ищут официантку, комната в шестерку, но место твое». Вечером, стоя в очереди за хлебом, Настя звонит матери: «Если не сейчас,
Анна, московский архитектор в синей льняной рубашке с выгоревшими на солнце плечами, прилетает на остров переделывать проект элитного отеля. В порту её встречает Никос — рыбак в растоптанных кедах, пахнущий солью и смолой. «Камни здесь старше твоих чертежей, — хрипит он, разгружая сети с сардинами. — Завтра покажу руины ветряной мельницы за бухтой». Она спорит с заказчиком по скайпу из номера с
В Шанхае, на третьем этаже старого офиса с треснувшими жалюзи, Ли Вэй ворочает папки с отчетами о поставках стали. Его коллега, Чжан Юй, щелкает семечки, глядя в потолок: *«Если Чжоу из транспортного отдела снова задержит груз, директор съест нас с рисом»*. Внизу, у ларька с жареной лапшой, курьер Сяо Лю передаёт Ли Вэй конверт — внутри фото его сестры в школьной форме, стоящей у входа в частную
В провинциальном Нижнеозерске пенсионерка Галина Степановна обнаруживает, что дочь Аня тайком продает ее квартиру. «Ты с ума сошла? Где я жить буду — в подъезде?» — хрипит женщина, хватаясь за сердце. Параллельно электрик Денис, перебивающийся халтурками, находит в старом доме письма 1940-х годов: выясняет, что его дед, считавшийся пропавшим, дезертировал из армии. Соседка-студентка Лида,
Гена, бригадир ЖЭКа с потёртой кожаной курткой, каждое утро начинал с обхода пятиэтажек на улице Заречной. Люба, его жена и бухгалтер, ворчала, заваривая чай в конторке: *"Вчера пенсионерка с третьего этажа опять звонила — радиатор стучит, как пулемёт. Ты хоть кран ей поменяешь, а?"* Он хрипел, затягиваясь самокруткой у разбитого грузовика: *"После аварии на Тепличной. Там трубу
Сергей, водитель грузовика из Уфы, узнаёт, что его отец, бросивший семью двадцать лет назад, умер в Казани, оставив полуразвалившийся дом у реки. Он приезжает с сестрой Ольгой, пахнущей дешёвым парфюмом «Красная Москва», и находит в прихожей заляпанный маслом конверт с долгами и ключами от старой «Волги». «Нам тут делать нечего, — царапает ногтем ржавчину на бампере Ольга, — продавай и поехали».
Сергей в засаленной куртке "Адидас" зажимает дверь лифта ногой, пока Марина, с пакетом "Пятёрочки" в руке, втаскивает внутрь вёдра с краской. Денис, в наушниках и рваных джинсах, прижимает к грути щенка-дворнягу: "Боня, не лай, всё нормально". Лифт хрущёвки скрипит, глохнет между пятым и шестым этажом. "Опять проводка…" — Сергей бьёт по панели, высекая
