Записки на пожелтевшей бумаге попались Лене Мюллер, когда она разбирала хлам в подвале дома бабушки в Кобленце. На обложке — выцветшие чернила: *"Эрих Фольнер, 1944"*. В дневнике — схемы тоннелей под Рейном и упоминания «Проекта Серафим». На кухне, перепачканная мукой, Лена спросила бабушку: «Кто этот Эрих? Ты о нём молчала». Старуха выронила ложку: «Сожги это. Сейчас же». Лена
Лора Хартли, 17 лет, каждое утро перед школой разгружает коробки с круассанами в кафе *Starbrew* на окраине Бристоля. Её комната в мансарде над кафе завалена книгами по астрономии и пахнет жжёным кофе — старый телескоп отца, покрытый пылью, она настраивает по ютуб-роликам. В четверг, когда сломался кофемолка, Лора столкнулась в подсобке с Исааком Блэком, новым бариста в чёрной кожаной куртке. «Ты
Каир, 1919 год. Город охвачен хаосом: Первая мировая война унесла жизни множества египетских солдат, испанский грипп прокатился волной, оставив страну в опустошении, а националистические лидеры депортированы на фоне массовых протестов. В это время Абдель Кадер, известный как Джинн, аполитичный наркоторговец, продолжает свои сделки с колонизаторами, несмотря на беспорядки. Однако, когда анархия
Йозеф, 12 лет, копается в старом сундуке на чердаке интерната. Находит потёртую фотографию: женщина в синем платье держит младенца у вокзала с вывеской *Praha-Holešovice*. Воспитательница Марта, пахнущая корицей, застаёт его, прячущего снимок под подушку. «Опять про родителей?» — хрипит она, вытирая руки о фартук. За ужином Эмиль, рыжий сосед по койке, толкает Йозефа локтем: «Слышал, в городе
Клодетт, 16 лет, каждое утро до школы заворачивает в пекарню *«Du Soleil»* на Монмартре, где её мать Мелани замешивает тесто с пяти утра. Запах корицы смешивается с бензином от мопеда, на котором Клодетт мчится в студию на рю Декарли. Там она протирает зеркала, пока ученики в розовых трико отрабатывают плие. Однажды она надевает забытые кем-то пуанты — стёртые носки, дырка на подушечке — и
Эмили, в потёртой кожаной куртке, каждый вечер пробиралась через переулки возле рынка Камден, где пахло жареными каштанами и старыми книгами. Её друг Джек, худой парень с татуировкой якоря на шее, торговал поддельными часами у входа в метро «Лестер-сквер», приговаривая покупателям: *«Швейцарский механизм, три года гарантии — дешевле только дышать воздухом»*. Они жили в квартире над пабом «Кривой
Амит копался в куче ржавых труб за заброшенной авторемонтной мастерской в Джамшедпуре, когда его сестра Прия окликнула: «Слезь уже, тут вонь бензина пропитала всё!» Он протянул ей деформированную металлическую пластину с выцветшей надписью «ISRO-1998». Их отец, механик Раджеш, однажды обмолвился за ужином, пока чинил тостер: «Раньше тут секретный цех был — пытались спутники собирать, пока бюджет
Джейк Таннер, бывший стрелок с выгоревшим левым плечом от пули, ковыряет вилкой холодную фасоль в салуне "Кровавый кактус". За соседним столиком Элайя Кроу, метис с косичками из конского волоса, роняет монету в автомат-пианино — играет фальшивую версию "Oh! Susanna". *"Твой брат засветился у водонапорной башни в Твин-Спрингс",* — бормочет Элайя, не глядя, поправляя
Байрами, худощавый кожевник с потрескавшимися пальцами, каждый четверг приходил на анкарский рынок менять шерстяные ковры на книги. Там он столкнулся с Эминой, дочерью торговца пряностями — она роняла свёрток с шафраном, а он подхватил его, испачкав ладонь в жёлтый порошок. «Ты пахнешь дубовой корой и грустью», — засмеялась она, разглядывая потрёпанный томик Руми в его сумке. Вечерами он тайком
Лина, рыжеволосая курьерша на скрипящем велосипеде, каждый день объезжала каналы Амстердама — от цветочного рынка на Блуменграхт до старой мастерской Йориса в Йордаане. В рюкзаке, кроме посылок, всегда лежал бутерброд с селедкой от бабушки: «Не крути педали на пустой желудок». Однажды, спеша объехать трамвай, она сбила ящик с тюльпанами у киоска. «Простите, я…» — начала она, подбирая цветы, но
Йоси Мендоса, бывший агент разведки, моет стаканы в кафе *El Rincón de los Invisibles* на окраине Буэнос-Айреса. Его соседка, пенсионерка Роза, каждый вечер приносит ему чуррос со словами: *"Para el flaco que trabaja como si le debiera plata al diablo"*. По четвергам он чинит старый мотоцикл Yamaha в гараже, заваленном картонными коробками из-под вина «Мальбек», пока радио бубнит матч
Ли Шань, дочь часовщика, каждое утро поправляла деревянные шестерёнки в мастерской за лавкой с вяленой рыбой. Её пальцы пахли машинным маслом, а на столе валялись обрывки чертежей с пометками отца: *"Пружина слабеет к полудню"*. Однажды за стеной старых часов с драконьей резьбой послышался скрежет. Из механизма выползла тень с горящими глазами: *"Ты разбудила меня раньше срока...
