Эдди Мартинес, 27-летний автомеханик из Чикаго, обнаруживает в багажнике разбитой Honda Civic коробку с партией модифицированных глушителей, которые глушат не звук, а сигналы GPS. Его младшая сестра Лина, студентка-фармацевт, замечает на деталях логотип заброшенного завода на окраине города — там их отец работал до исчезновения в 2012. «Ты вообще смотрел, что везешь?» — царапает ногтями ржавчину
В Карпентер-Крик, затерянном в техасской глуши, шестнадцатилетняя Рейн скручивает проволоку на заборе возле старой хлопковой фабрики. Ее брат Джейс, в потрепанной кожаной куртке, кидает камень в ржавый бак у заднего входа: *"Здесь? Ты уверена?"* Рейн молча ковыряет ключом замок, который не открывался с 90-х — на земле валяются пустые бутылки из-под текилы и смятые сигаретные пачки
Люк, худощавый бармен с татуировкой в виде якоря на запястье, каждое утро замечал пропажу стульев из своего кафе *La Brume* возле канала Сен-Мартен. В третий раз он нашел под дверью смятый листок с координатами: «48.8606, 2.3370» — площадь перед Лувром. Там, в толпе туристов, девушка в черной ветровке бросила ему ключ от заброшенной аптеки на улице Муфтар. «Ты следующий», — сказала она, исчезнув
Лила, пятнадцать лет, копается в коробках на чердаке своего дома в Блэкстоуне — городке, где даже почтальоны знают расписание автобуса до соседнего универмага. Под слоем пыльных фотоальбмов она находит медный фонарь с треснутым стеклом, который когда-то принадлежал ее деду-шахтеру. В ту же ночь, пока мать ругается по телефону с сестрой из-за наследства, Лила замечает в окне отражение мужчины в
В Техасе Джек Морроу, бывший нефтяник с треснувшими от мазута ногтями, рылся в гараже, пытаясь починить старый грузовик. По видеочату звонил его брат Майлз — юрист из калифорнийского офиса с панорамными окнами. «Ты видел последний указ сената? — Майлз стучал карандашом по столу. — Если не подпишем соглашение, твой бензин подорожает вдвое». Джек вытирал руки тряпкой, оставляя пятна на экране:
София Морган, 32 года, из Чикаго, прилетает в деревню Агия Пелагия на Крите, чтобы продать ветхую таверну, оставленную ей тетей. В первый же день она проливает кофе на Никоса Каланидиса, 35 лет, местного шефа, который арендует кухню в этом же здании. «Έλα, опять американцы все портят», — бормочет он, вытирая фартук. Вместо продажи София решает остаться: в старом ящике находит письма матери на
Леон, курьер на потрёпанном велосипеде с треснувшим зеркалом, каждое утро объезжал фавелы Буэнос-Айреса, развозя конверты с непонятными символами. Его сестра Рената, работавшая в химчистке, находила в карманах пальто обрывки записок с координатами — «34°36’S, 58°22’W. Завтра в 5». Однажды в разбитой люстре из квартиры на улице Ривадавии Леон вытащил папку с фотографиями мэра и грузовиками,
Итан Хейл, 27 лет, мотается между кафе *Sunset Grind* на окраине Лос-Анджелеса и дешевыми кастингами в старых офисах с отслаивающимися обоями. По утрам разливает кофе с дрожащими руками — вчера опять не выспался из-за ночной смены. В перерыве Лука, коллега с татуировкой змеи на шее, тычет в него сигаретой: *«Слышал, в том мюзикле ищут статиста. Топлес, правда. Но ты же не стесняешься?»* Итан
Джейк Тернер, ветеран пожарной части №17 в Колорадо-Спрингс, каждое утро начинает с проверки кислородного баллона — треснул ремешок, нужно заменить перед выездом. Его напарница, Рина Моралес, втирает в ладони густой крем от ожогов: *"Снова дымили вчера у «Ржавого якоря»? От тебя пахнет, как от барной стойки"*. Вызов на лесной пожар под Эванс-Пик прерывает рутину — в джипе с хрипящей
Марта Ривас, журналистка из барселонской редакции *La Voz*, живет в съемной квартире на улице Вердагер. Утром она пьет эспрессо из треснувшей чашки, слушая, как соседи сверлят стену. В офисе, пахнущем старыми газетами, её напарник Хавьер Мендоса, в мятом пиджаке, роняет: «Монтеро снова слил деньги на ремонт рынка Борн. Проверь контракты его зятя». Марта копает архивные записи, натыкаясь на
Джейк приезжает в старый дом на Пайн-стрит, где в гараже валяется его школьная куртка с выцветшим номером 23. В баре «Гризли» Лиза разливает текилу для Маркуса, который нервно крутит в руках конверт с фотографиями — на одной Эмили в розовом платье стоит рядом с разбитым камаро 1998 года. «Ты до сих пор злишься из-за того проклятого выпускного?» — бросает Лиза, вытирая стойку грязной тряпкой.
Ларри Рэй, студент третьего курса колледжа в Нью-Мексико, ковыряется в коробке с вещами покойной бабушки в своей комнате в общежитии Бенкс Холл. Под слоем пожелтевших фотографий он находит кассету с надписью *«Эмили»* и старый плеер Sony. После полуночи, врубает запись — скрип, шум, потом женский голос: *«Если слышишь это, я уже мертва. Он в стенах»*. На следующий день за кофе с корицей в кафе